Елена Первушина - Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

По большим дорогам стояли женщины и чуть ли не бросались на курьеров, желая получить последние известия, а когда узнавали, что все хорошо, возносили хвалу Господу. Вот картины тех дней, когда происходила сия баталия. Бог уже начал и непременно довершит спасение несравненного сего народа! А Наполеон неопровержимо доказал, что, не имея сердца, невозможно верно понимать людей. Он полагал их или уже покоренными, или слабыми и действовал соответственным сему образом. Испания и Россия выказали такие качества, кои почитал он химерами, а теперь получил два добрых урока».

В 1814 году Елизавета была с мужем на конгрессе в Вене. Она разделила с ним дни триумфа, как когда-то делила дни позора и поражения. Но, наверное, самой большой радостью для нее стало увидеть родной город Карлсруэ, повидаться с матерью и сестрами.

После смерти второй дочери Елизавета так и не смогла оправиться. Вскоре врачи распознали у нее симптомы туберкулеза и посоветовали перебраться на зимние месяцы на курорт с теплым климатом и морским воздухом. Императрица писала матери: «Было окончательно решено ни под каким видом не оставлять меня на зиму в Петербурге. Сначала речь шла об Италии. Но среди ста тысяч неудобств, с нею связанных, я указала и на то, что столь долгое пребывание в чужих краях, когда я не смогу уделять время ни вам, маменька, ни вообще всему нашему семейству, окажется для меня скорее испытанием, нежели отдыхом: придется, проведя всего несколько дней с вами, делать на всем пути более или менее утомительные остановки. Другое дело, если бы мне предложили юг Германии, вместо юга Франции, Пизы или Рима, но об этом совсем не упоминалось.

Остановились на юге России, сочтя, что в прекрасной Италии пришлось бы постоянно менять резиденции из-за малярии, и к тому же возвращение оттуда для обитательницы Севера может оказаться слишком нездоровым. Вилие (придворный врач. — Е. П.) вполне резонно сказал мне: „При итальянской жаре вы захлебнетесь от пота!“. Наконец было предложено три места, и Император остановился на самом отдаленном — Таганроге, портовом городке на Азовском море. Поелику я не хотела заявлять какое-то свое желание, то отнюдь на сие и не возражала. В сущности, мне все равно, и у меня нет предпочтения для одного места перед другим, ежели не считать удобства сообщений с Петербургом и с вами, маменька. Вот как обстоят дела. Император предполагает сопровождать меня до места назначения, после чего поедет в Астрахань. Затем он должен воротиться в Петербург, а мне, несомненно, предстоит изрядно одинокая зима. Все сие решилось за три дня».

Однако эта поездка оказалась роковой и для Елизаветы, и для Александра. Обустроив жену на новом месте, он поехал в Крым, там простудился и вернулся в Таганрог совершено больным. Мы уже знаем, с какой тревогой ждала известий оттуда Мария Федоровна, и вот безутешная Елизавета пишет ей: «Наш ангел на небесах, а я осталась на земле; о, если бы я, самое несчастное существо из всех оплакивающих его, могла скоро соединиться с ним!».

Дом, в котором провел последние дни император Александр I

Смерть Александра I. Литография XIX в.

Смерть Александра оказалась такой неожиданной, что сразу родилась легенда: император не умер, а ушел в монастырь под именем старца Федора Кузьмича, чтобы отмаливать грех соучастия в убийстве своего отца — императора Павла Петровича.

Старец Федор Кузьмич — это не вымышленный персонаж, он существовал в реальности. Известно, что владел французским языком и, вероятно, дворянин, но всегда бывал очень недоволен, когда при нем намекали на тождество его и Александра. Несомненно одно — скрыть исчезновение императора было бы очень сложно. В последние дни его окружали десятки людей: министр двора, начальник штаба, адъютанты, фрейлины императрицы, врачи, личная охрана, камергеры, горничные, лакеи, подкупить или запугать абсолютно всех крайне сложно. Кроме того, в курсе такого «подлога» должны были быть и члены императорской семьи, по крайней мере, его мать и братья. А Николай, при всей его амбициозности, будучи глубоко религиозным человеком, никогда не стал бы служить заупокойную службы по живому брату. А впрочем, если кому-то дорога эта версия, он может утешить себя тем, что ее не чурался Лев Толстой, написавший «Записки старца Федора Кузьмича». Правда это — литературное произведение, изложение дорогих Толстому мыслей, а вовсе не доказательство того, что он сам был уверен в идентичности старца и императора Александра.

Про Елизавету также рассказывали, что она инсценировала свою смерть в Белеве, на обратном пути из Таганрога, и стала затворницей под именем Веры Молчальницы в Новгороде, но это еще менее вероятно. После смерти императора первое ее побуждение — выплакаться на груди своей матери. Тогда она ей написала: «Не знаю, что будет теперь со мной. Не оставляйте меня вашими заботами, любезная маменька!». Елизавета, преданная и верная дочь, ни за что не стала бы так зло обманывать свою мать.

Есть еще одна — совсем уже детективная версия, что Елизавета была… то ли утоплена, то ли отравлена в Белеве по приказу Николая Павловича и Марии Федоровны, которые считали ее сильной соперницей и даже возможной претенденткой на трон. Елизавета действительно считала, что Николай слишком амбициозен, а Мария Федоровна ему покровительствует. Когда Константин, второй по старшинству сын Павла, развелся с принцессой Юлианной-Генриеттой-Ульрикой Саксен-Кобург-Заальфельдской, собираясь жениться на полячке Иоанне Грудзинской, она писала матери: «Посылаю вам злополучный манифест о разводе великого князя Константина, уже напечатанный в Петербургских газетах по-французски и по-немецки. Быть может, когда вы получите это письмо, оно еще не появится в газетах заграничных, но во всяком случае это — подлинный акт. Как и следовало ожидать, он наделал здесь много шума. По большей части порицают вдовствующую императрицу, вспоминая, что пятнадцать лет назад она сказала императору и великому князю Константину при таких же обстоятельствах, что согласна на развод только в том случае, если великий князь Константин изберет себе жену своего ранга. Спрашивают, почему теперь, в подобном же случае, она изменила свое мнение, и на это вполне резонно отвечают: из предрасположения к Николаю и его потомству!.. Все это доставило мне немало неприятных минут». Но от выражения недовольства до открытого бунта, а тем более захвата власти — очень долгий путь, и нет никаких доказательств, что Елизавета на него вступила. После смерти Александра она написала матери: «Что касается меня, то истинно скажу: мне ничего не нужно, ничто мне не интересно, и у меня нет никаких желаний. Не знаю, что буду делать и куда поеду, только не в Петербург, сие для меня просто немыслимо!».