Елена Первушина - Фавориты императорского двора. От Василия Голицына до Матильды Кшесинской

В этой атмосфере поклонения матери как государственному символу и росла маленькая принцесса Шарлотта, но выросла она совсем не похожей на мать. Позже дочь поэта Тютчева Анна напишет о ней: «Дочь прусского короля, она была воспитана в то время, когда вся немецкая молодежь зачитывалась поэзией Шиллера и его последователей. Под влиянием этой поэзии все тогдашнее поколение было проникнуто мистической чувствительностью, мечтательной и идеалистической, которая для нежных натур и слегка ограниченных умов вполне заменяла религию, добродетель и принципы. Александра Федоровна принадлежала к числу таковых; ее моральный кодекс и ее катехизис — это была лира поэта».

Зимой 1809 года Луиза вместе с мужем по приглашению российского императора гостила восемь недель в Санкт-Петербурге и восхищалась роскошью, царившей при Императорском дворце. Старшей дочери тогда не было с ними. Она познакомится с императорской семьей и с будущим женихом только в 1814 году. А через три года Шарлотта приезжает в Россию, чтобы стать женой великого князя Николая. Она пишет, как по-детски радовалась, что ее кортеж сопровождают казаки: вероятно, она уже слышала рассказы об их лихости и дикарском обличье, которым они шокировали парижан, а теперь смогла увидеть их своими глазами.

«Мы подъехали к Павловску, — рассказывает Шарлотта, — который на первых же порах произвел на меня самое благоприятное впечатление, благодаря прекраснейшей погоде. Мой экипаж остановился у собственного садика Ее Величества вдовствующей Государыни, которая прижала меня к своему сердцу. Император Александр поцеловал меня… тут вдруг ласковый голос произнес, обращаясь ко мне: „А для меня вы не имеете и взгляда!“ — и вот я бросилась в объятия к Императрице Елизавете, которая тронула меня своим радушным приветствием, без всяких преувеличений, без всяких показных излишних чувств. Весь Двор был, кажется, собран в садике, но я ничего не различала; помню только прекрасные розаны в полном цвету, особенно белые, которые тешили мой взор и как бы приветствовали меня».

25 июня (8 июля) состоялось обручение, а 1 (13) июля — венчание. «Мой жених становился все нежнее и с нетерпением ожидал дня, когда назовет меня своей женой и поселится в Аничковом дворце, — записывает принцесса, уже принявшая православное имя Александры Федоровны. — Накануне 1 июля, который был в то же время и днем моего рождения, я получила прелестные подарки, жемчуг, брильянты; меня все это занимало, так как я не носила ни одного брильянта в Берлине, где отец воспитал нас с редкой простотой… Мне надели на голову корону и, кроме того, бесчисленное множество крупных коронных украшений, под тяжестью которых я была едва жива. Посреди всех этих уборов я приколола к поясу одну белую розу. Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши наконец соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды!»

Николай I и Александра Федоровна после свадьбы в 1817 г.

После свадьбы все ждали, когда молодая великая княгиня забеременеет, и она не обманула ожиданий: вскоре появились признаки, что она ждет ребенка. Их первенец — великий князь Александр Николаевич появился на свет 17 (29) апреля 1818 года в Москве.

«7 апреля 1818 года, в чудный весенний день, я почувствовала первые приступы родов в 2 часа ночи. Призвала акушерку, затем вдовствующую Государыню: настоящие боли начались лишь в 9 часов, а в 10 часов я услышала крик моего первого ребенка! — пишет Александра Федоровна. — Нике целовал меня и плакал, и мы поблагодарили Бога вместе, не зная даже еще, послал ли Он нам сына или дочь, но тут подошла к нам Maman и сказала: „Это сын“. Мы почувствовали себя еще более счастливыми при этом известии, но помнится мне, что я ощутила нечто важное и грустное при мысли, что этому маленькому существу предстоит некогда сделаться Императором».

Да, именно так! У Елизаветы уже более десяти лет не рождались дети, и все давно потеряли надежду на то, что род Александра продолжится. Жена великого князя Константина, принцесса Юлианна-Генриетта-Ульрика Саксен-Кобург-Заальфельд, получившая в православии имя Анны Федоровны, под благовидным предлогом более 15 лет назад уехала за границу к родителям и отказалась возвращаться. Детей у них не было. Таким образом, наследовать Александру должен был Константин, а ему — тот младенец, что родился у Николая и Александры Федоровны. Но мы с вами уже знаем, что все будет совсем не так.

Александра Федоровна

Летом 1819 года, когда большая часть императорской семьи находилась на маневрах в Красном Селе, Александр I, как-то раз за обедом завел с Николаем и с Александрой Федоровной разговор. Он сказал, «что он чувствует, что силы его ослабевают, что в нашем веке государям, кроме других качеств, нужна физическая сила и здоровье для перенесения больших и постоянных трудов, что скоро он лишится потребных сил, чтобы по совести исполнять свой долг, как он его разумеет, и что потому он решился, ибо сие считает своим долгом, отречься от правления с той минуты, когда почувствует сему время. Что он неоднократно говорил о том брату Константину Павловичу, который, был с ним одних почти лет, в тех же семейных обстоятельствах, притом имея природное отвращение к сему месту, решительно не хочет ему наследовать на престоле, тем более что оба видят в нас знак благодати Божией, дарованного нам сына. Что поэтому мы должны знать наперед, что мы призываемся на сие достоинство».

И далее Николай продолжает: «Мы были поражены как громом. В слезах, в рыдании от сей ужасной неожиданной вести мы молчали! Наконец государь, видя, какое глубокое, терзающее впечатление слова его произвели, сжалился над нами и с ангельскою, ему одному свойственною ласкою начал нас успокаивать и утешать, начав с того, что минута сему ужасному для нас перевороту еще не настала и не так скоро настанет, что, может быть, лет десять еще до оной, но что мы должны заблаговременно только привыкать к сей будущности неизбежной… Кончился сей разговор; государь уехал, но мы с женой остались в положении, которое уподобить могу только тому ощущению, которое, полагаю, поразит человека, идущего спокойно по приятной дороге, усеянной цветами и с которой открываются приятные виды, как вдруг разверзается под ногами пропасть…».

Отречение Константина Александр решил держать в тайне. И когда Александр неожиданно скончался, в войсках немедля начинают присягу новому императору — Константину. Теперь все зависело от него. Он должен был прислать из Варшавы, где жил со второй женой — полячкой Иоанной Грудзинской, манифест с отречением.