Константин Малофеев - Империя. Книга 1

По словам Ю. Циркина: «Антропологические исследования останков таких жертв показали, что 85 % жертв было моложе шести месяцев. Сожженные дети часто изображались на стелах с атрибутами и жестами божества, так что можно полагать, что пунийцы их героизировали или даже обожествляли, считая, видимо, что душа жертвы поднимается непосредственно к богу, входя в царство Баал-Хаммона. Правда, жертву не сжигали живой; ребенка сначала умертвляли, а уже мертвого сжигали на бронзовых руках статуи бога, причем совершалось это ночью при звуках флейт, тамбуринов и лир. Такое жертвоприношение, как полагают многие современные исследователи, называлось „молк” (или „молек”)» [108] Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура / Ю. Б. Циркин; АН СССР, Отд-ние истории, Ин-т востоковедения. – М.: Наука, 1986. – 285 с. .

Детей и взрослых карфагеняне порой убивали сотнями, особенно, когда считали необходимым умилостивить гнев божества или просили у него милости, например, защиты от нападения иноплеменников. Места, где трупы детей ритуально сжигались жителями Ханаана и их пунийскими наследниками, упомянуты в Библии: там они именуются «тофетами». Здесь же, в темных святилищах, останки детей погребались.

В этом обычае, для Карфагена заурядном, виден прямой и очевидный сатанизм. Естественно, в эпоху романизации карфагенских владений тофеты исчезли. Римляне далеко не агнцы, но такую мерзость они терпеть не стали.

Историк Георг Вебер считал, что нрав пунийцев направлял их мысли «исключительно на заботы о реальной жизни, отклонял от всяких идеальных и гуманных стремлений… Завистливо они старались всяческими средствами, и силой, и хитростью, устранить другие народы от участия в их торговле и, злоупотребляя своею силою на море, нередко занимались пиратством; они были до безжалостности суровы к своим подданным, не давали им извлекать никакой выгоды из побед, одержанных при их содействии, не заботились привязывать их к себе хорошими, справедливыми отношениями; они были свирепы к своим рабам, бесчисленное множество которых работало на их кораблях, в их рудниках, в их торговых и промышленных занятиях; они были суровы и неблагодарны относительно своих наемных войск. Государственная жизнь их страдала аристократическим деспотизмом, соединением нескольких должностей в одних руках, продажностью сановников, пренебрежением к общему благу из-за выгод партии. Богатство и врожденная склонность к чувственным наслаждениям произвели у них такую роскошь и безнравственность, что все народы древнего мира порицали их разврат; развиваемый их религиозными обрядами, он доходил у них до гнусностей» [109] Вебер Г. Всеобщая история: [соч.]. Т. 4. История Римской империи, переселения народов и возникновения новых государств / Г. Вебер; пер. Андреев. – 2-е изд. рус. пер., перераб. – Москва: К. Т. Солдатенков, 1892. – 868 с. . Выражение «пуническая (то есть карфагенская) верность» вошло в поговорку для обозначения бессовестного коварства.

В VI–III столетиях до Р.Х. Карфагенская держава находилась на пике могущества. Она подмяла под себя колонии, когда-то основанные финикийскими городами-государствами, в частности, богатым Тиром, павшим от меча Александра Македонского. Им досталась разветвленная сеть городов, поселков и морских баз на побережье Северной Африки, на Сицилии, Сардинии, Корсике.

Фактически Карфаген был доминирующим государством в регионе Западного Средиземноморья. С противниками карфагеняне поступали жестоко, в торговой деятельности не терпели конкурентов – этрусков и греков. В отличие от небольших ханаанских городов-государств, не располагавших значительным людским ресурсом, Карфаген чем дальше, тем больше делал ставку на вооруженную силу, на давление, открытую агрессию. Карфагеняне постепенно входили во вкус завоевательной политики.

С могучим греческим городом-государством Сиракузами на Сицилии пунийцы упорно боролись в течение 88 лет и потеснили его. Рассматривая Сиракузы как опасного конкурента, Карфаген не считался со средствами, чтобы устранить его как угрозу своему торговому господству. В итоге значительная часть Сицилии оказалась под властью пунийцев.

В Южной Испании Карфаген вел политику открытых завоеваний. Здесь ему долгое время противостояло сильное независимое царство Тартесс. Война шла с переменным успехом, но в конечном итоге карфагеняне погубили пиренейскую державу.

Покорив ту или иную область, карфагеняне вели себя по отношению к подчиненным народам с большой жестокостью и высокомерием. Они возлагали на побежденных тяжкое налоговое бремя и взимали, кроме того, «дань кровью», принуждая их выставлять свои войска для ведения войн, необходимых лишь метрополии. Ливийцы, сарды, испанцы не раз восставали против Карфагенской державы.

Любопытно мнение Т. Моммзена, считавшего, что бремя римской власти было легче карфагенского ига. Он полагал, что Рим открывал, пусть и не сразу, выходцам из числа покоренных общин «доступ к правам гражданства, предоставлял им выгоды от приобретенных успехов, не облагал их постоянными поборами. Карфаген же во всем этом держался прямо противоположной политики, и в то время, как каждая из союзных с Римом общин рисковала только потерять, если бы пало правительство, которое так заботилось о ее интересах, в карфагенском государственном союзе положение каждой общины могло только улучшиться с падением Карфагена» [110] Моммзен Т. История Рима: [в 4 т.: пер. с немецкого] / Теодор Моммзен. – Ростов-на-Дону: Феникс; Москва: Зевс, 1997. .

Карфагенское государство по сути своей – антиимперия. Это был апофеоз ханаанской цивилизации. Никогда ни до, ни после в истории лицо Ханаана не было явлено миру настолько ясно. И лицо это было уродливо. Весь смысл существования Карфагена состоял в том, чтобы обслуживать интересы олигархов – несколько десятков семей пунийских купцов и богатых землевладельцев. Эти олигархи стремились только к богатству – оно было их богом, а бизнес был их религией. Ради этого они приносили человеческие жертвы (включая собственных детей) и закабаляли новые земли и народы с помощью наемников. Ничего не было свято для них. Все продавалось и покупалось. Сам Карфаген был для них корпорацией, где олигархи были акционерами, а остальное население их рабами и слугами.

Политика этого хищного государства было основана на экономической выгоде олигархата. Виднейшие пунийские военачальники Гамилькар Барка и его сын, знаменитый Ганнибал, вели войны и расширяли Карфагенскую державу для того только, чтобы сделать из известной им ойкумены громадный источник дохода для олигархии.

И на пути этой жестокой и алчной корпорации встал Рим, наследник имперской миссии.