Константин Малофеев - Империя. Книга 1

Однако величайшее дитя Ханаана, Карфаген, хотя и был по сути своей воплощением все той же цивилизации на новом месте, по своему политическому устройству отличался от прочих финикийских колоний.

Черты его отличия таковы.

Во-первых, Карфаген не являлся частью огромной колониальной сети, созданной Тиром. Он обладал самостоятельностью, будучи связан с метрополией лишь воспоминаниями о родстве и деловыми отношениями. Карфаген основала группировка знати, оппозиционная к властям Тира и возглавленная Элиссой, женщиной царской крови и вдовой жреца Мелькарта. Это сразу дало городу чрезвычайно высокий статус, сделав его подчинение Тиру весьма условным. Карфаген, в отличие от своей метрополии, никогда, даже формально, не был частью какой-либо Империи. Даже когда римляне захватят его, они просто его уничтожат, а позже отстроят совсем новый город. Римский Карфаген – это не финикийский Карфаген, но уже совсем другой город. В отличие от ханаанейцев Ближнего Востока, карфагеняне не намеревались подчиняться правителям Империи. Дарий после своего воцарения потребовал от Карфагена подчинения на том основании, что владычествовал над его митрополией, Тиром, и потребовал от карфагенян помощи в походе на Грецию. Однако те проигнорировали его требования. Преемник Дария Ксеркс предпочел заключить с далеким торговым городом ханаанейцев равноправный договор.

Во-вторых, колоссальные размеры. Карфаген быстро вырос в громадный мегаполис, один из самых богатых и самых населенных городских центров Древнего мира, значительно превосходивший по размеру и Тир, и любой другой город Древнего Ханаана. Он процветал благодаря торговой активности на море и нескончаемому притоку мигрантов со всех концов ойкумены. В какой-то степени стимулом для роста Карфагена стало бегство части ханаанейцев от имперского порядка на Ближнем Востоке. И. Шифман приводит цифры, поражающие воображение: накануне гибели Карфагена, в середине II века до Р.Х., «там жили семьсот тысяч человек, а после завершения войны римляне захватили в плен около пятидесяти тысяч. Эти цифры не кажутся преувеличенными; во всяком случае у нас нет оснований не доверять позднему греческому географу Страбону, который их приводит. В V–IV веках до Р.Х. население города было, видимо, несколько меньше, но тем не менее Карфаген и тогда отличался многолюдством. Мощные стены, пересекавшие весь перешеек, на котором находился Карфаген, надежно защищали его от нападений ливийцев, коренных жителей Африки. Высота стен превышала тринадцать метров, а толщина была около девяти… Внутри стен находились в два этажа стойла для трехсот боевых слонов, видимо, доставлявшихся из внутренних районов Африки, и четырех тысяч лошадей» [100] Шифман И. Ш. Карфаген / И. Ш. Шифман. – Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. – 518 с. . Иначе говоря, Карфаген принял размеры, каких на протяжении многих тысячелетий, вплоть до XIX века, достигали редкие города. Старые центры ханаанской цивилизации вряд ли могли с ним соревноваться.

В-третьих, в Карфагене изначально была установлена власть денежной олигархии. Тирский анахронизм в лице декоративной царской власти был окончательно устранен карфагенским крупным бизнесом в середине V века до Р.Х. И. Шифман писал, что в Карфагене у власти стояла олигархия: «Вся административная система, вся структура государственного аппарата, сложившаяся к середине V века, должна была обеспечить ее господство. Высшим органом власти был совет, пополнявшийся из людей знатных и богатых; …внутри совета выделялся своеобразный „президиум” („первенствующие”, „старейшины” – так его члены именуются обычно в наших источниках), состоявший первоначально из десяти…, а позже… из тридцати… человек. Здесь обсуждались и решались все проблемы городской жизни – предварительно на заседании „президиума”, а затем окончательно всем советом. Народное собрание формально считалось одним из составных элементов карфагенского государственного устройства, однако фактически не функционировало; к нему обращались как к своего рода арбитру только в тех случаях, когда совет оказывался не в состоянии принять согласованного решения… Как и при пополнении коллективных органов власти, при выборах должностных лиц неукоснительно соблюдался принцип – выбирать только богатых и знатных. Демократические круги населения – многочисленные наемные работники, ремесленники, мелкие и средние торговцы – были, таким образом, прочно отстранены от ведения государственных дел. Более того, выходцы из этих слоев не могли иметь надежды когда-нибудь пробиться „наверх”: помимо денег следовало иметь еще и ценз знатности, то есть исконной принадлежности к правящей верхушке» [101] Шифман И. Ш. Карфаген / И. Ш. Шифман. – Санкт-Петербург: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 2006. – 518 с. . Семейства, входившие в карфагенский нобилитет, обладали своего рода кастовым сознанием, прочно держались за власть, стремились избежать сильной монархии и не расположены были пополнять свои ряды чужаками.

Наконец, в-четвертых, Карфаген обладал мощной армией, с которой не могли сравниваться военные силы городов исторического Ханаана. Карфаген отказался от народного ополчения в пользу наемных войск, а также отрядов насильственно мобилизованных ливийцев. Естественно, боевой дух такой армии должен был подпитываться либо возможностью ограбления побежденного врага, либо чрезвычайно жесткой, можно сказать, палочной дисциплиной. А точнее, сочетанием первого и второго. Но недостаток боевого духа отчасти компенсировался наличием в армии большого количества боевых (осадных) машин и традиционного для ханаанейцев мощного флота. Страна купцов, корабелов и мореходов в этом смысле имела постоянный ресурс для пополнения военно-морских сил.

Карфаген был экономической сверхдержавой современного ему мира. Основу его экономики составляла посредническая торговля. Карфагеняне приобретали и перепродавали слоновую кость, золото, серебро, олово, медь, свинец, железо, лен, шерсть, драгоценные камни. Учреждали, где могли, таможни и обогащались от таможенных пошлин с иноземных купцов.

Более того, интересами торговли весьма часто диктовался внешнеполитический курс. Поскольку правительство Карфагенской державы было сформировано из крупнейших магнатов, то дипломатия и военная деятельность государства были фактически подчинены коммерческим интересам этих богачей. Нам, людям XXI века, нетрудно представить механизмы власти древнего Карфагена, зная, как под давлением капитала принимаются политические решения в сегодняшнем мире вообще и в США в частности.

Карфагенское государство, находившееся в руках олигархов, стремилось всеми силами обеспечить им монополию, запрещая иностранцам торговлю с целыми регионами Средиземноморья, не брезгуя терроризмом и пиратством. По словам Ю. Циркина, такими «заповедными» зонами были «Сардиния и подчиненные карфагенянам районы Испании и Африки. Этой же цели пунийцы добивались, распуская заведомо неверные слухи о страшных опасностях, чудищах и мелях, не дающих возможности плавать в океанских водах. В других же случаях, там, где они считали это нужным, карфагенские власти разрешали свободную торговлю, как в самом Карфагене, Эбесе и карфагенской Сицилии. Таким образом, карфагенское правительство проводило целенаправленную торговую политику. Обычно в торговых целях оно даже снаряжало специальные экспедиции» [102] Циркин Ю. Б. Карфаген и его культура / Ю. Б. Циркин; АН СССР, Отд-ние истории, Ин-т востоковедения. – М.: Наука, 1986. – 285 с. .