Константин Малофеев - Империя. Книга 1

Схватка с гностицизмом была крайне тяжелой для христианства. Специалист по истории христианского богословия и Христианской Церкви профессор М. Поснов приводит обширной материал об этой борьбе: «Уже в I веке, когда христианство большинством считалось лишь иудейской сектой, многие „лжеучители”, „лжепророки”, „ругатели”, „этеродидаскалы” языческого и иудейского происхождения прокрадываются в христианские общины и вносят расстройство в их верования. Особенно малоазийские общины кишат такими лжеучителями. С ними борются апостолы – Петр и Иуда; их поражает Павел, особенно в Колоссах и Эфесе. Против них же были направлены писания св. ап. Иоанна Богослова.

Опровергая лжеучения, сами апостолы устанавливают истинный γνῶσις или ἐπίγνωσις (2 Петр 1:2, 3, 5, 8, 20; 2:20; 3:3; Кол 1:10; 2:2; 3:10; ср. 1 посл. Иоанн 2:3–5, 29; 3:24; 4:7, и др.). У них встречается техническое наименование христианской ереси гностицизма, как ψευδώνυμος γνῶσις (1 Тим 6:20), идет речь о „баснях и родословиях бесконечных” (Тим 1:4), коими были переполнены системы гностиков и т. п. Словом, не может быть сомнения в характере тех заблуждений, которые угрожали христианским общинам еще в I веке. В то же время рядом с христианством стояли самарийские лжехристы – Досифей, Симон Маг и Менандр. Один из них – Симон маг, упоминаемый в книге Деян. VIII, считается у отцов церкви ересиархом, „от которого произошли все ереси” и „получило свое начало лжеименное знание (γνῶσις)”. Наконец, в самом исходе I века является первый христианский еретик Керинф, извращавший христианское учение о едином Боге и лице Иисуса Христа. Против него, по свидетельству святого Иринея, направлено евангелие святого апостола Иоанна Богослова» [190] Поснов М. Э. Гностицизм и борьба Церкви с ним во II-м веке / М. Э. Поснов. – Киев: Тип. Акционерного о-ва «Петр Барский в Киеве», 1912. – 59 с. .

Гностические общины появились в I веке, расцвели во II веке, существуя открыто до V и даже до VI столетия, однако уже в III веке благодаря настойчивой борьбе с ними Христианской Церкви начали терять свое влияние на умы.

Однако их сменил новый враг христианства, более сплоченный и дисциплинированный, создавший мощную организацию – манихейство. Эта секта названа по имени ее создателя, пророка или мага Мани (Манеса или Манихеуса). Она зародилась в Иране и Вавилонии, притом основатель ее воспитывался в середине III века в гностической среде. Преемственность манихейства от старого гностицизма очевидна. Учение Мани являлось искусственным соединением персидского зороастрийского дуализма, учения восточных гностиков, буддизма и даже элементов христианства. Мани был уверен в том, что все это искаженные версии одной истинной религии, а Зороастра, Будду и Христа считал своими предтечами.

В Иране манихеи вызвали смуту, и их верховный наставник подвергся казни. Но его учение, записанное в книге «Живое Евангелие», получило широкое распространение, в том числе и в восточных провинциях Империи.

Мани вовсе не был наивным проповедником. Он не считал простую мирную проповедь достаточным средством для того, чтобы распространять свою «истинную религию». Инструментом для такой деятельности стала созданная им сеть общин, которые были организованы на принципах строгой субординации и спаяны железной дисциплиной. Там царила атмосфера оккультных ритуалов и тайного знания. Манихеи имели иерархию из трех степеней посвящения: совершенные, избранные и слушатели. Совершенным предписывалось вести особый образ жизни, налагавший ряд ограничений, которые не касались низших членов секты.

Историк О. Четверикова полагает, что «тайный характер организации порождал двойную нравственность: декларативную и реальную… Наряду со строгой аскезой здесь допускалась распущенность нравов в пределах, исключающих по возможности рождение потомства, и неслучайно все наблюдатели упрекали манихеев в чрезвычайном разврате. Более ярко это проявлялось в противопоставлении себя чужим» [191] Четверикова О. Н. Культура и религия Запада: религиозные тадиции Европы: от истоков до наших дней / О. Н. Четверикова, А. В. Крыжановский. – Москва: Московские учебники, 2009. – 523 с. . И здесь открывается прямая параллель между оргиастическими обычаями манихеев (а также некоторых более древних учений гностиков) и ритуальным (храмовым) развратом, царившим в Ханаане. Эта ханаанская традиция была усвоена и более поздними антихристианскими сектами.

По словам Четвериковой, «благодаря своей строгой иерархии и дисциплине манихейство… приобрело черты политической организации, формируясь за счет государственной и церковной оппозиции. Поэтому в Римской Империи оно столкнулось в итоге с сильнейшим сопротивлением со стороны государственной власти, которая стала рассматривать его как крайне опасную и влиятельную секту, пришедшую из враждебного Ирана. Манихейство и гностицизм… оставили в религиозной истории Запада глубокий след. Второе дыхание они обрели уже в XII в., охватив всю Западную Европу, действуя в виде сект катаров и альбигойцев. После же поражения последних оккультный дух его был впитан другими духовными течениями, повлиявшими на мировоззрение эзотерических обществ нового и новейшего времени» [192] Четверикова О. Н. Культура и религия Запада: религиозные тадиции Европы: от истоков до наших дней / О. Н. Четверикова, А. В. Крыжановский. – Москва: Московские учебники, 2009. – 523 с. .

Если гностиков христианство победило в длительной полемической борьбе, то над манихеями оно взяло верх по причине своего глубинного смирения и миролюбия. Те готовы были всерьез, с оружием в руках, противопоставить себя государству, в то время как христиане в принципе не могли поставить перед собой такой цели. Поэтому власть римская не только не истребила христиан, но в конце концов заключила с Церковью союз, который поднял Империю на историческую высоту предначертанной ей Богом миссии Катехона.

Первые три века существования христианства, равно, как и первые три века существования Новой Империи, подготовили все необходимое для их союза. Христианская Церковь, объединяя меньшинство населения Империи, тем не менее, превратилась во влиятельную силу и кровью мучеников получила высокий духовный авторитет. А императорская власть, укрепившись и обретя форму домината, получила возможность быстрого и решительного перехода от политики преследования христиан к политике их поддержки во всеимперском масштабе.

Это поистине эпохальное событие произошло при императоре Константине Великом (306–337 гг.). Именно он, обладая мудростью гениального правителя, решился на шаг, который прежние императоры то ли опасались совершить, то ли не желали – в силу формальной приверженности официальным традициям государственного римского язычества.