Ник Реннисон - 1922: Эпизоды бурного года

«Барабаны в ночи» тут же снискали успех, и о пьесе заговорили в Берлине. Герберт Иеринг, один из самых влиятельных театральных критиков в Германии, отправился из столицы в Мюнхен, чтобы увидеть «Барабаны в ночи», – и оставил восторженный отзыв. «Берт Брехт, – писал он, – изменил характер немецкой литературы за один вечер». Иеринг восхищался «беспрецедентной творческой силой его речи», которая чувствуется «на кончике языка, в деснах, в ушах, в позвоночнике…» Публика осыпала пьесу такими восторгами, что все уже сулили Брехту премию Генриха Клейста – главную литературную награду в Германии. А поскольку в жюри сидел Герберт Иеринг, никто не удивился, что в ноябре лауреатом премии объявили Брехта. Вторая постановка «Барабанов в ночи» состоялась через месяц в престижном Немецком театре в Берлине. Двадцатичетырехлетний Брехт встал на верный путь. В будущем его ждала слава одного из самых почитаемых и влиятельных драматургов XX века.

24 сентября английский футбольный клуб сыграл свой первый матч в североамериканском туре против Paterson FC из Нью-Джерси. Футбольные команды из Великобритании и прежде приезжали в Штаты, чтобы стимулировать интерес к своему виду спорта. Что было необычно на сей раз – так это то, что против американцев на поле вышли женщины. В Америку прибыл футбольный клуб Dick, Kerr Ladies . Команда сформировалась в Престоне в годы Первой мировой войны. Работницы трамвайной фабрики Dick, Kerr and Co , превращенной в военный завод, решили вызвать мужчин-рабочих на футбольный матч. Женщины победили. С тех пор они часто устраивали благотворительные матчи, которые тоже выигрывали. Неожиданная весть об умелой женской команде разлетелась по стране, и успех женщин только возрастал. К 1920 году на их матчи собирались большие толпы. В том году на День подарков состоялась игра против St Helen’s Ladies . На стадионе «Гудисон-парк», домашней площадке Everton , собралась невиданная толпа в 53 000 человек.

Мужчины из Футбольной ассоциации не могли дольше этого сносить. В декабре 1921 года они запретили женщинам играть на площадках членов Ассоциации. Официальная сладкоречивая отговорка – женщин хотели «защитить» от физических травм, которыми чреват футбол. Но, разумеется, истинная причина заключалась в том, что под угрозой была их собственная прибыль: Ассоциация испугалась успеха футболисток. В один миг женщины лишились доступа к достойным площадкам в хорошем состоянии. Осенью 1922 года команда Dick, Kerr Ladies нашла решение. Что, если отправится в тур? Увы, тот первый матч против Paterson они проиграли со счетом 6:3, но оправдания у них были убедительные. «Нам, чемпионам, было чертовски трудно победить девчонок», – так сказал один игрок противника. Всего женщины сыграли восемь матчей против американцев, и на выходе получилось три победы, три ничьи и три проигрыша. Один из самых захватывающих матчей состоялся 8 октября в Вашингтоне против местного мужского клуба. На восьмидесятой минуте Вашингтон вел в счете, но на последних десяти минутах женщины забили два гола, и финальный счет составил 4:4. Звездой женской команды была семнадцатилетняя Лили Парр, которая станет одной из величайших футболисток в истории. В 2002 году она стала первой женщиной, чье имя появилось в Зале славы английского футбола в Национальном музее футбола: сейчас там находится памятник в ее честь.

Dick, Kerr Ladies увезли из Вашингтона футбольный мяч, который им на память подписал президент Уоррен Гардинг. 9 ноября, сыграв еще несколько матчей, они отправились домой. Вернувшись в Англию, они выяснили, что запрет Ассоциации до сих пор действует (его не отменят до 1971 года.) Через четыре года команда сменила имя на Preston Ladies FC и до 1965 года продолжала устраивать благотворительные матчи на небольших площадках. Несмотря на все препятствия, в 1930-х годах Dick, Kerr Ladies по-прежнему собирали многотысячные толпы зрителей.

Весьма странные беспорядки – одни из самых странных в американской истории – начались 13 сентября и продолжались восемь дней. Пострадали как люди, так и… шляпы. К 1920-м годам в Америке сложилось неписаное правило, что после определенного дня в сентябре нельзя носить соломенные шляпы. Если на улице замечали мужчину, надевшего соломенную шляпу позже установленного срока, считалось, что он сам напросился. Шляпу вполне могли сорвать и растоптать ногами. Беспорядки начались в Нью-Йорке в районе Пяти Углов, пользовавшемся дурной славой. Молодые люди, собравшись в группу, решили отправиться в «шляпный рейд». Их первыми жертвами стали рабочие, которые отнеслись к атаке на свои головные уборы с юмором. Дело приняло дурной оборот, когда банда напала с тем же намерением на работников доков. Те были недовольны, и вскоре завязалась большая драка. Движение по Манхэттенскому мосту застопорилось, вмешалась полиция, некоторых арестовали.

Следующим вечером беспорядки возобновились. Толпы молодежи, многие – с палками и другим оружием в руках, шатались по улицам в поисках носящих соломенные шляпы. Когда таких людей находили, шляпы уничтожали, а их владельцев избивали. Как выражался заголовок в New York Times , «Молодые хулиганы с суковатыми палками наводят ужас на целые кварталы». Улицы были усыпаны растоптанными шляпами. Два офицера полиции шли по Третьей авеню, когда увидели, как «десять или двенадцать мальчишек с палками в руках высыпали на мостовую неподалеку от 109-й улицы». Восьмерых отвели в местный участок, но, поскольку ни одному из них не было пятнадцати, никого формально не арестовали. Вместо этого некий лейтенант Ленихан «прочел им нотацию и, вызвав их родителей, рекомендовал хорошую порку». В газете не указано, последовали родители совету или нет.

События следующих дней оказались серьезнее. Некто по имени Гарри Гербер совершил ошибку, решив не дать свою шляпу в обиду. Его жестоко избили, и Гербер угодил в Гарлемскую больницу. Некоторые охотники на шляпы сами пострадали. Джон Суинни, которому было всего десять лет, вместе с другими мальчишками срывал шляпы на Седьмой авеню. Он выскочил на проезжую часть, и его сбила машина: мальчик сломал ногу.

«Шляпные бунты» закончились через неделю с небольшим. И хотя вспышки насилия были нешуточные, традиция срывать с прохожих соломенные шляпы и топтать их ногами прожила еще несколько лет. (В 1924 году одного человека даже убили.) К началу 1930-х годов традиция почти отмерла: не в последнюю очередь потому, что канотье выходили из моды. Когда люди перестали каждую осень менять соломенные шляпы на фетровые, стало трудно представить, чтобы улицы Нью-Йорка охватывали беспорядки, вызванные неправильным головным убором.