Игорь Сенченко - Советская Россия, Аравия и Персидский залив. Документированные страницы истории

Контакты по вопросу об отношениях между СССР и Саудовской Аравией возобновились только в 1955 году. В августе 1955 г., во время посещения Ирана королем Са’удом (1902–1969), сыном основателя Королевства Саудовская Аравия, сопровождавший его и. о. министра инстранных дел королевства Йусуф Йасин имел беседу с совпослом в Тегеране. При обсуждении темы о советско-саудовских отношениях сказал, что саудовское руководство предлагает Москве временно отложить рассмотрение вопроса об обмене диппредставительствами, а контакты между странами поддерживать через их дипломатические представительства в Каире и Тегеране.

Во время этого визита совпосол в Тегеране Анатолий Иосифович Лаврентьев (1904–1984) встречался (15 августа 1955 г.) и с самим королем Саудовской Аравии. В ходе состоявшейся беседы король заявил, что вопрос об обмене дипломатическими представительствами он рассмотрит, но просил бы советское правительство обождать, пока он не урегулирует ряд важных для королевства вопросов военно-оборонного характера с США и Англией, связанных в том числе с военными базами.

Посредническую роль в восстановлении советско-саудовских отношений пытался играть и Гамаль Абдель Насер (1918–1970). Во время встречи и беседы (15 сентября 1955 г.) с послом СССР в Египте Даниилом Семеновичем Солодом (1908–1988) Г. Насер сообщил, что он обсуждал данный вопрос с королем Саудовской Аравии, и что тот, судя по его высказываниям, был бы не против того, чтобы произвести обмен дипломатическими представительствами. Однако «наличие в Саудовской Аравии сильного влияния США, которые выступают против этого, и боязнь, что дипломатическое представительство СССР будет способствовать активизации коммунистической деятельности в Саудовской Аравии, удерживают его от принятия решения произвести такой обмен». Вместе с тем, Г. Насер, как докладывал совпосол, пообещал, что будет еще пытаться «убедить Сауда пойти на обмен диппредставительствами с Советским Союзом» (1).

В декабре 1955 г. два саудовских принца посетили Прагу для проведения переговоров о военных закупках. Практически в то же время в Эр-Рияде побывали польская и китайская торговые делегации. Все это давало определенные надежды на возможность выправления отношений между Москвой и Эр-Риядом (2). Подпитывали такие надежды и действия саудовцев (в координации, как говорят, с египтянами) по инспирированю, зимой 1955/56 г., массовых беспорядков в Иордании, нацеленных на то, чтобы заставить Амман пересмотреть свои намерения насчет вступления в Багдадский пакт. Еще в июне 1954 г. Египет и Саудовская Аравия заявили, что они против усилий Англии по формированию на Ближнем Востоке военного альянса. Квалифицировали такие действия Англии, как попытку «состарившейся хозяйки» колониальных владений в землях арабов сохранить в них свое доминирующее положение.

Казалось, что начала давать результаты и посредническая миссия Г. А. Насера. Как следует из донесения (14.04.1956) совпосла в Египте Евгения Дмитриевича Киселева в МИД СССР, Г. Насер информировал его о том, что к нему «обращался зам. министра иностранных дел Саудовской Аравии Йусуф Йасин с просьбой организовать ему встречу с советским послом для обсуждения вопросов, связанных с восстановлением прямых дипломатических отношений» (3).

На возможность выравнивания советско-саудовских отношений указывала, как полагали в Москве, и реакция Эр-Рияда на тройственную агрессию в отношении Египта (октябрь-ноябрь 1956 г.) Англии, Франции и Израиля, последовавшую в ответ на национализацию Г. А. Насером Суэцкого канала (июль 1956 г.). Саудовская Аравия разорвала тогда дипломатические отношения с Англией и Францией, и объявила эмбарго на поставки им нефти (Англия и Франция вывели свои войска из зоны Суэца 22 декабря 1956 г., а Израиль – в марте 1957 г.). Следует, однако, сказать, что, несмотря на такую реакцию королевства и теплый прием Г. Насера в Дахране и Эр-Рияде, которые он посетил за несколько дней до начала тройственной агрессии, национализация им Суэцкого канала обострила настороженность, появившуюся уже к тому времени у короля Са’уда в отношении Каира. Монарха Саудовской Аравии больно задело то, что Насер, к которому он относился как к брату, не удосужился даже информировать его о своих планах насчет национализации канала, через который тогда проходило, к слову, примерно 40 % нефтяного экспорта королевства и 75 % его ввоза. Рост авторитета Г. А. Насера в арабском мире, его сближение с Москвой, превращение Каира в центр координации действий национально-патриотических течений на Арабском Востоке вообще и в Аравии в частности, активная вовлеченность Каира в йеменские дела – все это, конечно же, не могло не приниматься во внимание Эр-Риядом и не беспокоить короля.

Имелись у него для подобного рода настроений и достаточно веские причины внутриполитического характера. Главная из них – раскрытие летом 1955 г. тайной организации офицеров в Та’ифе. Притом с целями и задачами, аналогичными тем, что ставили перед собой военные, свергнувшие короля Фарука в Египте. Группа заговорщиков во главе с ‘Абд ал-Рахманом аш-Шамрауи, в которую входили 12 армейских офицеров (некоторые из них обучались в Египте), планировала, как показало следствие, убийство нескольких высокопоставленных чиновников из числа членов королевской семьи, насильственное отстранение от власти короля и создание для управления страной Совета революционного командования. Заговор, к которому, как полагали в Эр-Рияде, «приложили руку» и египтяне, состоявшие на военной службе в королевстве, саудовские спецслужбы раскрыли; офицеров-заговорщиков арестовали и судили (4). К сведению читателя, первая египетская военная миссия в составе 200 офицеров-инструкторов прибыла в Саудовскую Аравию в январе 1955 г.

В течение нескольких дней после раскрытия заговора было увеличено число телохранителей короля и сформирована королевская гвардия для обеспечения безопасности правящего семейства. Созданием ее занимался старший сын короля, принц Халид ибн Са’уд. В народе гвардию эту тотчас же прозвали Белой армией, поскольку одеты были гвардейцы не в армейскую униформу цвета хаки, а в традиционные белые одежды бедуинов (дишдаши), а головы их венчали не фуражки, а головные аравийские платки (в шашечку и исключительно красного цвета), удерживаемые игалами, головными обручами аравийцев. Набирали гвардейцев только из бедуинских племен, не раз подтверждавших уже верность Дому Са’удов, и, как правило, – из бедуинов-ихванов.

С учетом всего сказанного выше позиция Эр-Рияда в отношении Каира и плана Насера по созданию тройственного союза в лице Египта, Сирии и Саудовской Аравии для координации действий в межарабских делах и на международной арене резко поменялась. Так, в марте 1956 г., посещая Каир для переговоров с Г. Насером и прибывшим туда президентом Сирии Шукри Куатли, король Са’уд ибн ‘Абд ал-‘Азиз положительно в целом реагировал на предложение Насера о заключении тройственного пакта о сотрудничестве и братстве. Но на состоявшейся в том же году сирийско-саудовско-египетской встрече в верхах (Дахран, сентябрь 1956 г.) с подписанием такового, принимая во внимание рельефно обозначившиеся амбиции Каира на лидерство в арабском мире и накалившуюся обстановку в регионе вследствие национализации Суэцкого канала, предложил несколько повременить (5). Более того, решил пересмотреть свои отношения с Г. А. Насером – постепенно и мягко, насколько можно, свернуть их, сократить до минимума. К тому времени он уже четко осознал, что роль, которую ему отвел президент Египта, состояла только в том, чтобы быть «кошельком» Насера и проводником его политики среди мусульман-паломников.