Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

– Господи! – воскликнул Финан. Ему доводилось видеть клад раньше, но зрелище все равно было впечатляющим. – Сколько здесь?

– Более чем достаточно, чтобы соблазнить Элдреда, – сказал я. – И хватит, чтобы отвлечь Этельстана.

– Отвлечь? – Бенедетта как завороженная смотрела на блестящий металл.

– Этельстан установил своего рода мир во всей Британии, не считая мои земли, – пояснил я. – Мне нужно дать ему другого врага.

– Это как? – недоуменно переспросил сын.

– Сейчас поймете. – Я спустился в дыру, представлявшую собой естественную полость в горе, на которой стоял Беббанбург, и поднял кое-какие сокровища в комнату.

Тут было золотое блюдо, достаточно большое, чтобы вместить говяжий окорок. По ободу его гнались друг за другом женщина и мужчина с ногами козла. Были высокие подсвечники, явно украденные из церкви и взятые мной у Скёлля. Имелись тут слитки, золотые цепи, чаши, кувшины и кубки. Был кожаный мешок с драгоценностями, тончайшей работы украшения для меча, броши и фибулы. А еще рубины и изумруды, браслеты и грубый золотой обруч, который носил на голове Хэстен. Нашлись и золотые монеты, римская статуэтка женщины в короне из солнечных лучей и деревянный крест, обитый рубленым серебром. Часть золота скопил отец, еще больше добавил его брат, мой вероломный дядя, но основная часть представляла собой сокровища моих врагов. Это был запас, который я хранил на случай, если для Беббанбурга наступят трудные времена.

Я нашел грубой работы кубок и подал его Финану. Сосуд выглядел так, будто его изготовили при помощи каменного молотка: неровный и бугристый, зато из чистого золота.

– Помнишь те могилы к западу от Дунхолма? – спросил я. – Три захоронения?

– В горах?

– В горной долине. Там еще высокий камень стоял.

– Чертова долина! – воскликнул ирландец, припоминая. – Три могильных кургана!

– Чертова долина? – переспросила Бенедетта, осеняя себя крестом.

Финан усмехнулся:

– Так ее прозвал бывший архиепископ Эофервика. Как его звали?

– Вульфхер, – подсказал я.

– Вульфхер. – Финан кивнул. – Зловредный старикан. Он провозгласил, что в тех могилах скрываются демоны, и запрещал приближаться к ним.

– После чего послал своих людей раскапывать курганы, – закончил я. – А мы перехватили их.

– И сами их раскопали? – задал вопрос мой сын.

– Ясное дело. – Я ухмыльнулся, потом погладил старинный кубок. – Но это все, что нам удалось найти.

– И кое-какие кости, – добавил Финан. – А вот демонов не обнаружили.

– Но пришло время наполнить могилы золотом и заселить демонами, – пояснил я.

Я устрою ловушку. Предложу Гутрфриту золото – больше золота, чем он мог когда-либо мечтать, и дам Элдреду то, что он хочет: убийство. Да, я нанесу удар первым и стану убивать безжалостно. Но чтобы ловушка сработала, ее следует расставить с умом и держать в тайне.

На приготовления ушла большая часть зимы. Древние, грубой работы предметы вроде отчеканенного камнем кубка или хищного вида крученого ожерелья мы трогать не стали, так же как и слитки, а вот подсвечники и кое-какие римские блюда расплющили в бесформенные куски. Этельстан потребовал в дань от Хивела двадцать четыре фунта золота, а когда мы закончили, в нашем распоряжении оказалось сто с лишним фунтов этого металла, упакованного в крепкий деревянный ящик. Работали тайком, помогали только Финан и мой сын, так что из Беббанбурга не просочилось ни слова про золото.

Элдред не переставал задирать меня, хотя и урывками. Время от времени налетали всадники, жгли житницы и амбары, угоняли скот. Они по-прежнему никого не убивали, не брали рабов, и пострадавшие сообщали, что налетчиками неизменно выступали норманны. Говорили они на норвежском или датском, носили на груди молоты, а щиты имели простые, без эмблем. Набеги стоили мне серебра, но серьезного урона не было. Постройки возводились заново, зерно присылалось из Беббанбурга, так же как коровы и овцы. Мы отряжали воинов патрулировать нашу южную границу, но я строго запретил вторгаться на земли Гутфрита. То была война без убийств и даже без схваток и в моем представлении выглядела бесцельной.

– Тогда зачем мы ее ведем? – сердито спросила Бенедетта.

– Потому что Этельстан этого хочет. – Вот все, что я мог сказать.

– Ты ему трон преподнес! Какая неблагодарность!

Ее возмущение заставило меня улыбнуться:

– Алчность сильнее благодарности.

– Ты его друг!

– Нет. Я владетельный лорд в границах его королевства, и он должен показать, что контролирует меня.

– Напиши письмо! Скажи, что ты предан ему!

– Он не поверит. Кроме того, это будет как соревнование, кто дальше пустит струю.

– Уфф! Мужчины!

– А он ведь король, ему полагается побеждать.

– Ну вот и помочись на него! Как следует!

– Ладно, – угрюмо согласился я.

И чтобы осуществить данное обещание, отправился вместе с Финаном, Эгилом и еще дюжиной человек на юг в конце зимы, когда снег еще лежал в тенистых высоких долинах. Мы пробирались по горам, предпочитая не пользоваться римской дорогой, а на привал останавливались в тавернах или маленьких усадьбах. Говорили, что присматриваем себе земли, и, возможно, народ нам верил, а может, и нет. Одеты мы были скромно, без золотых украшений, носили простые мечи и скрывали свои имена. За ночлег платили рубленым серебром. На путь до Чертовой долины у нас ушло четыре дня, и она оставалась точно такой, какой я ее запомнил.

Долину со всех сторон окружали неприступные горы. Подойти к ней можно было лишь с юга, где шла с востока на запад римская дорога. В долине росли косматые сосны, по дну ее бежал ручей, берега которого были еще скованы льдом. Три погребальных кургана располагались по прямой линии в середине долины, трава на них была белой от инея. В курганах виднелись глубокие раны, обозначавшие места, где копали мы, а потом наверняка и деревенские жители из речной долины. Высокий камень, отмечавший южный край захоронений, упал и лежал на тонком слое дерна.

– Летнее пастбище, – сказал Эгил, пока мы шли ко входу в долину, и пнул траву. – Ни для чего другого не годится.

– Годится, чтобы спрятать золото, – отозвался я.

Мы остановились у южного края долины, где холодный ветер трепал полы наших плащей. Ручей падал с выступа, устремляясь к реке, серебрившейся далеко внизу под лучами зимнего солнца.

– Теса, должно быть. – Я указал на реку. – Рубеж моих земель.

– Выходит, долина принадлежит тебе?

– Мне. Все, что по эту сторону от реки, – мое.

– А за ней?

– Владения Гутфрита, – ответил я. – А быть может, Элдреда. Но не мое, это точно.

Эгил оглядел долину внизу. С высоты мы прекрасно видели дорогу, деревню и полосу земли, тянувшуюся от поселения до северного берега Тесы. Такая же полоса уходила от противоположного берега, и это был верный знак, что Тесу можно перейти вброд.