Бернард Корнуэлл - Повелитель войн [litres]

– Там! – Ситрик мотнул головой в направлении севера, и я увидел, как вражеский разведчик пробирается вокруг тамошних высоких гор.

Он был пешим, шел осторожно и держался за гребнем, чтобы его не заметили из долины. Я выругался. Стоит ему пройти еще полмили, и он обнаружит моих людей. Но он дошел до ложбины, по которой стекал с гор ручей, и остановился. Разведчик смотрел в нашу сторону, и я замер. Он простоял довольно долго, потом решил, видимо, что нет нужды перебираться через крутой овраг с бегущим по его дну быстрым потоком, развернулся и пошел назад, скрывшись из виду.

Уже почти наступил полдень. Тонкие высокие облака набежали на солнце. Ветра по-прежнему не ощущалось. Где-то далеко на западе заблеяли овцы. Люди Финана – иные даже разделись до пояса от жары – седлали лошадей, а двое таскали из укрытия свертки и складывали их в кожаные мешки на спинах двух вьючных лошадей. Внутри находились камни, но наблюдающие со стороны должны были принять их за золотые слитки. Я хотел внушить разведчиками Гутфрита мысль, что Финан уходит и самая удобная возможность завладеть кладом – напасть незамедлительно. Я нахлобучил шлем, вдохнув смрад застарелого пота, въевшегося в кожаную подкладку. Потом сдвинул тяжелые нащечники и связал их между собой.

– Вот они, – почти прошептал Ситрик, хотя враги на противоположном хребте никак не могли нас услышать с расстояния в полмили.

Я напряг зрение и вроде как разглядел людей, лежащих на гребне, но воздух колебался в знойном мареве, и поручиться было трудно.

– Вижу наконечник копья, – сказал Ситрик.

– Два, – подтвердил Эгил.

Я сполз назад и обратился к своим всадникам. Те потели в кольчугах и плотно подогнанных по голове шлемах. Мухи роились вокруг коней.

– Скоро! – объявил я.

Они с волнением смотрели на меня. Здесь было без малого две сотни воинов на могучих скакунах, со зловещего вида черными щитами и тяжелыми длинными копьями.

– Помните! – обратился я к ним. – Это те самые люди, которые совершали набеги на наши земли! Убейте их! Но вожаков приведите ко мне!

– Господин! – настойчиво позвал Эгил.

Враги шли. Я побежал к гребню, где и присел. Люди Гутфрита переливались через противоположный хребет двумя потоками, меньший из них оказался слева от меня. Этот отряд, человек в тридцать-сорок, спешил вниз по дальнему склону. По моим прикидкам, его задачей было обогнуть парней Финана и отрезать им путь к отходу. Слишком поздно. Изображая панику, Финан и его подчиненные бежали, причем пребывали якобы в таком испуге, что даже не увели с собой вьючных лошадей. Я выглянул, забыв об осторожности, хотя охваченные азартом всадники были слишком заняты безумной скачкой вниз по склону, чтобы заметить меня. Выждав, я подозвал к себе Алдвина с конем. Эгил оседлал своего жеребца. Его примеру последовал и Ситрик. Я хотел, чтобы враги остановились в середине долины и спешились. И только тогда я брошу в атаку своих воинов.

Меньший из отрядов, видя, что парни Финана удирают вверх по западному склону, остановился и повернул коней к курганам, к основным силам, где среди толпы мелькали два знаменосца. Флаги – вепрь Гутфрита и дракон Этельстана – безжизненно свисали в неподвижном воздухе. Большая часть врагов спешилась, в их числе и Элдред. Я узнал его по коню, здоровенному серому жеребцу, и блеску отполированной кольчуги. Пока он направлялся к вьючным лошадям, я взгромоздился в седло, принял от Алдвина щит и тяжелое копье, потом махнул рукой, призывая своих идти вперед:

– А теперь убьем их!

Я был в ярости и, наверное, действовал опрометчиво. Пока мой конь переступал через гребень, мне пришло на ум сравнение с играющими в кости глупцами: потеряв почти все свое серебро, они ставят надежду и еще уцелевшие деньги на один последний бросок. Если задумка сработает, я дам Этельстану нового врага, новую войну, и она будет воистину ужасной. А если проиграю, его возмездие безжалостно обрушится на мою голову.

Склон был крутой. Я откинулся на высокую луку седла, щит бился о мое левое бедро, и меня подмывало придержать коня. Но по обе стороны от меня воины гнали вперед, и мне тоже пришлось пустить в ход шпоры. Я запретил людям использовать привычный боевой клич, не выкрикивать слово «Беббанбург», но я услышал, что кто-то все же это сделал.

– Шотландия! – взревел я. – Шотландия!

Мы развернули сшитые Ханной флаги, флаги Домналла с красной рукой, сжимающей тяжелый крест.

Склон стал более пологим. Грохот копыт оглушал. Враги растерянно уставились на нас, потом спешившиеся кинулись к лошадям. Эгил принял чуть левее, копья его людей нацелились на меньший отряд. Ситрик скакал к устью долины, отрезая путь к отходу. Наши флаги с фальшивой эмблемой развевались. В дружине Ситрика упал один из коней, всадник покатился с седла, его копье завертелось колесом. Лошадь закричала. Всадники разделились, объезжая ее, а потом мой скакун стал пробираться среди бревен в том месте, где валили сосны.

Я опустил копье, предоставив коню самому выбирать путь.

И мы ударили. Нестройная это получилась атака, но сокрушительная, как молния Тора. Противник запаниковал, и строй его смешался, немногие счастливцы отчаянно погнали на восток, к спасению, другие разворачивали коней, преграждая этим беглецам путь. Иные же просто таращились на Элдреда, как если бы ждали приказа, и лишь некоторые выхватили мечи и устремились нам навстречу. Один из таких изготовился отвести клинком мое древко, но я вскинул копье на уровень его испуганных глаз, а когда он замахнулся мечом, опустил острие и вогнал в нижнюю часть груди, заставив выгнуться в седле. Бросив древко, выхватил Вздох Змея, ощутил удар, нанесенный по моему щиту. Я увидел человека с разверстым ртом, который отворачивал от меня лошадь, а Берг тем временем всадил ему копье в почку. Раздался крик, мой конь принял в сторону, скачущие справа от меня воины с черными щитами с нестройным боевым кличем взяли беспомощного врага в копья. Я видел впереди серого жеребца Элдреда. Юнец размахивал мечом, побуждая преграждавших ему путь расступиться. Я погнал коня, сунул Вздох Змея в ножны, настиг недруга и, ухватив рукой за шиворот кольчуги, дернул на себя. Элдред наудачу рубанул мечом, я повернул скакуна, юнец сполз на круп своего коня, завопил что-то и свалился, застряв левой ногой в стремени. Жеребец волок его за собой, но потом дорогу преградили другие лошади. Я отбросил щит и соскользнул с седла. Элдред попытался рубануть меня мечом, но он был наполовину оглушен, и удар получился слабый, кольчуга и толстые браслеты на предплечье остановили его. Потом я прыгнул на врага, упершись ему в живот коленом, и выхватил Осиное Жало, мой сакс.

Сакс, с его изломанной тыльной стороной и изогнутой режущей, – страшное оружие. Я приставил острие к горлу Элдреда.