Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

Хлопоты любимца Цунаёси о его матушке не остались незамеченными. Собственно говоря, он и до этого пользовался безраздельным доверием пятого сёгуна и фактически руководил правительством от его имени, поэтому последние двадцать лет правления Цунаёси часто называют эпохой Янагисава. Ёсиясу с юных лет служил у Цунаёси рядовым порученцем в его городской усадьбе и в 1580 году вместе с ним переехал в замок Эдо, а ещё через восемь лет стал самым влиятельным фаворитом сёгуна, хотя занимал скромный пост вакадосиёри . Цунаёси в знак особого расположения позволил Янагисава взять фамилию Мацудайра и имя Ёсиясу, в котором первый иероглиф указывал на особые отношения с правителем. Эти отношения имели солидное материальное подкрепление: к 1705 году доход любимца Цунаёси достиг беспрецедентного для чиновника уровня в двести двадцать тысяч коку риса, что сделало его богаче абсолютного большинства удельных князей. Однако политический вес и влияние Янагисава обеспечивались даже не деньгами, а близостью к сёгуну и полученным от него правом доклада правителю обо всём, что происходит в замке и за его пределами. Став глазами и ушами хозяина замка, Янагисава обеспечил себе исключительное положение в системе власти. Расположение Цунаёси он завоевал в первый же год его правления, при разборе дела Мацудайра Мицунага. Заняв место предыдущего любимца Хотта Масатоси, он постепенно взял под контроль работу правительства, и вскоре в городскую усадьбу Янагисава зачастили малые и крупные даймё с подношениями и просьбами лично доложить об их просьбах сёгуну. А когда сановник задерживался в замке допоздна, самые предупредительные просители начали присылать ему роскошные ужины со своей кухни. Вскоре из желающих угостить чиновника выстроилась целая очередь, и в замке Янагисава стали не без ехидства называть «малым сёгуном по части ужинов», но его авторитету в глазах просителей это никак не повредило. При жизни Цунаёси всё было хорошо, но сразу после его смерти Янагисава вместе с другими фаворитами был изгнан из замка.

Последние десять лет правления пятого сёгуна стали самым тяжёлым и застойным периодом за всё время его нахождения у власти. К тому времени он полностью отошёл от дел и жил личной жизнью, встречался только с теми, кто был ему приятен, и больше ничего не хотел знать. Рассмотрение дел и принятие решений по линии бакуфу шло исключительно через Янагисава. В результате денежной реформы в обращении появилось много монет низкого качества, причём не только золотых и серебряных, но даже медных, чего раньше не бывало. Снижение качества денег отрицательно сказалось на развитии торговли. Цены на товары продолжали расти, чиновники в центре и на местах радели исключительно о собственном благе, торговцы и ростовщики оборачивали финансовые проблемы себе на пользу, а общее недовольство нарастало. Отлаженный за десятилетия репрессивный аппарат исправно отправлял людей в тюрьмы, где для нарушителей бесконечных запретов уже не хватало мест. Общее неблагополучие усугубилось стихийными бедствиями первого десятилетия XVIII века. Для ликвидации последствий извержения вулкана Фудзи правительство ввело всеобщий дополнительный налог – по два золотых рё с каждой тысячи коку риса. Однако из собранных со всей страны четырёхсот девяноста тысяч рё на заявленные цели было потрачено лишь шестьдесят тысяч, судьба остальных денег неизвестна (Бито, 1975). По мнению современников, их поделили между собой чиновники Финансового магистрата, его представители на местах и их партнёры, бравшиеся за очистку сельхозугодий от вулканической грязи и пепла.

Янагисава Ёсиясу

В 1708 году реформаторы ввели в оборот новую денежную единицу самого высокого номинала ( дайсэн ). Однако выплавляли её не из золота, а из меди. Несоответствие номинальной и фактической стоимости монеты с самого начала парализовало её хождение и лишь усугубило и без того тяжёлую ситуацию с платежами. В том же году вышел ещё один крайне непопулярный указ Цунаёси – о расширении замка Эдо в северном направлении за счёт городской территории. Жителей попавших под снос кварталов насильственно переселили в район Иида, что усугубило мрачные настроения в городе.

Подносы и посуда из коллекции Янагисава Ёсиясу

В последние годы жизни пятый сёгун резко ограничил круг своего общения и перечень занятий. Он вообще отличался постоянством представлений и привязанностью к одним и тем же людям, идеям, увлечениям. Пожалуй, больше всего на свете он любил выступать с лекциями по конфуцианству. Он регулярно делал это не только в замке Эдо, но и во время частых выездов в гости. В «Дневниках преподобного Рюко» говорится о том, что уже в ранге сёгуна Цунаёси прочёл более двухсот таких лекций ( Рюко содзё никки ) – в среднем по семь выступлений в год.

Не менее сильно он любил театр Но. Эту любовь ему привил отец ещё в детстве. В отличие от старшего брата Иэцуна, Цунаёси полностью перенял активный стиль своего отца и уже в юности начал во Второй усадьбе замка театральные сессии, длившиеся по несколько дней. Так же как отец, он больше любил любительские представления, в которых сам активно участвовал. При пятом сёгуне в штате бакуфу числилось как никогда много штатных правительственных актёров, получавших жалованье, – двадцать шесть человек. Тем, кто ему особенно нравился, он присваивал воинский статус, а нелюбимых актёров быстро изгонял. Цунаёси не только смотрел представления, но и сам активно в них участвовал, выходя на сцену не реже одного-двух раз в месяц. Первый такой выход в ранге сёгуна он совершил через шесть месяцев после вступления в должность, в феврале 1681 года, и, конечно же, посвятил его любимой матушке. Согласно семейной хронике, в 1692–1693 годах он надевал артистический наряд и выходил на сцену более сорока раз. От ближайшего окружения он тоже требовал активного участия. Сначала только от личных адъютантов, а затем и от удельных князей. Самые активные и продвинутые начали открывать в своих провинциях школы театрального мастерства и устраивать регулярные представления.

Если вспомнить, что в первом пункте кодекса Букэ сёхатто Токугава Иэясу требовал от воинского сословия активно овладевать гражданскими науками и искусствами, то про пятого сёгуна можно сказать, что он перевыполнил завет отца-основателя, хотя и с перекосом: интересовался исключительно конфуцианским учением и гражданскими искусствами, не проявляя никакого интереса к традиционным увлечениям воинского сословия – оружию, охоте и чайной церемонии. В этом смысле Цунаёси можно назвать «самым гражданским» среди первых пяти сёгунов Токугава. Нарисованные им гравюры благополучно сохранились до нашего времени.