Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

Вместе со всеми в этой атмосфере рос и воспитывался Токугава Мунэхару (1696–1764), младший брат князя Овари Токугава Цугутомо, бывшего соперника Ёсимунэ в борьбе за сёгунский пост. В ноябре 1730 года тридцативосьмилетний Цугутомо заболел и умер, семью возглавил Мунэхару, как вскоре выяснилось – полный антипод аскетичного восьмого сёгуна. При новом хозяине в столичной усадьбе князя Овари началась новая жизнь: вопреки запретам бакуфу её ворота оставались открытыми всю ночь, в ней часто устраивались поэтические конкурсы, музыкальные и театральные представления, выставки и другие увеселительные мероприятия, пользовавшиеся у горожан большой популярностью. В апреле следующего года Мунэхару посетил родовой замок в провинции Овари, где местные жители, уже наслышанные о новом хозяине, устроили ему торжественную встречу. Презрев положенный ему по рангу ритуал, князь Овари въехал в Нагоя не в позолоченном паланкине, а верхом в походной одежде.

Ожидания жителей провинции полностью оправдались: с приездом нового удельного князя жизнь в ней кардинально изменилась. Мунэхару разрешил прежде запрещённые театральные представления, соревнования по борьбе сумо , факельные шествия и другие увеселительные мероприятия, отменил ограничения на яркие фасоны и расцветку одежды. Двадцать второго августа 1731 года в замке Нагоя состоялся продолжавшийся целые сутки танцевальный конкурс, в котором участвовало две сотни групп. Осенью того же года в призамковом городе открылся квартал чайных домиков с гейшами, куда съехались более тысячи молодых женщин из других провинций. Через год в столице провинции Овари насчитывалось уже более шестидесяти уличных театров; местных актёров стало не хватать, их приглашали из других районов. Экономическая жизнь в Нагоя оживилась: развлекательные кварталы обросли множеством торговых лавок, в город потянулись купцы из соседних провинций.

Прибыв весной 1731 года на службу в Эдо, Токугава Мунэхару вновь заставил говорить о себе весь город. На празднование Дня мальчиков он в честь рождения первого сына Мангоро приказал поднять над усадьбой восемьдесят разноцветных полотнищ из лучших сортов шёлка, тридцать декоративных шлемов и даже боевое знамя, которое Токугава Иэясу в своё время вручил девятому сыну Ёсинао, основателю семейства Овари. В замке Нагоя по случаю праздника тоже была устроена большая выставка оружия и боевых доспехов.

В начале 1732 года Мунэхару издал трактат собственного сочинения Онти сэйё («Основы гуманного правления»), на основе которого позднее составил невероятно либеральный для XVIII века административный кодекс из двадцати одной статьи. В нём князь Овари осуждал любое принуждение и репрессивные методы правления, превозносил любовь к людям и заботу о них, подтверждая свои рассуждения своеобразно осмысленными примерами из жизни Токугава Иэясу. Он утверждал, что запреты и ограничения лишь плодят новых нарушителей, поэтому их нужно свести к минимуму, а экономического процветания можно достичь только за счёт добровольной активности населения. Что праздники и другие жизненные удовольствия должны быть таковыми не по форме, а по содержанию и действительно радовать людей. Еда должна быть вкусной, одежда – красивой, а поздравления и подарки – искренними. Мунэхару отменил в своих владениях смертную казнь, снизил налоги, провозгласил принцип почтения к императорскому дому и построил в Нагоя уменьшенную копию поминального храма Токугава Иэясу, чтобы люди могли отдать дань уважения основателю династии, не выезжая в Никко. И ввёл много других новшеств, в корне противоречивших политике бакуфу и восьмого сёгуна.

Это было принципиальное столкновение двух мировоззрений. Молва о демонстративном поведении Мунэхару широко разошлась, и убеждённый в своей правоте Ёсимунэ начал действовать. Двадцать пятого мая 1732 года его посланники посетили усадьбу Мунэхару и предъявили ему претензии по трём пунктам: 1) нарушение запрета бакуфу на увеселительные мероприятия в Эдо; 2) организация массового праздника в День мальчиков; 3) нарушение указа об экономном ведении хозяйства. Главе родственного дома было предложено признать свои действия ошибочными и не повторять их в будущем.

Токугава Мунэхару учтиво, но твёрдо отверг все три обвинения. Во-первых, он живёт интересной жизнью в столице, не ущемляя интересов жителей провинции Овари, для них он тоже делает много хорошего. Во-вторых, не существует закона, запрещающего показывать горожанам свою усадьбу, тем более демонстрировать боевое знамя Токугава Иэясу. В-третьих, он ведёт весьма экономную хозяйственную политику, а если восьмой сёгун так не считает, то это от его собственного недопонимания. И добавил, что достойный правитель не должен принуждать подданных к добродетели и силой заставлять их экономить. Мунэхару, по его словам, расплатился с долгами брата и не создал новых, поэтому претензий к нему быть не должно (Оиси, 2011).

Последнее утверждение не соответствовало действительности – наоборот, при Токугава Цугутомо княжество Овари не имело долгов, а при Мунэхару они появились. Рост числа увеселений привёл к определённому падению общественных нравов и росту преступности в Нагоя, а снижение налогов – к экономическим трудностям. Начиная с 1736 года князь Овари был вынужден ежегодно брать деньги в долг у жителей Нагоя, в то время как состояние казны Ёсимунэ медленно, но верно улучшалось: после 1742 года правительственный бюджет ни разу не сводился с дефицитом.

После этого столкновения мнений Токугава Мунэхару по-прежнему жил в Эдо на широкую ногу, ни в чём себе не отказывая, и лишь изредка наезжал в Нагоя. Вскоре его окружение в провинции начало роптать и обращаться к советникам с просьбами повлиять на главу дома.

Ёсимунэ не забыл дерзкого ответа родственника и не смирился с ним. В июне 1738 года он издал через бакуфу указ с предписанием князю Овари отменить все свои нововведения и вернуться к хозяйственной практике старшего брата. Увеселения в замке Нагоя были запрещены, квартал чайных домиков расформирован, а большинство театров закрыты. Всё это было сделано без согласия главы дома руками его старейшин, пока он находился в столице. Ещё через год Ёсимунэ вызвал в Эдо пятерых ближайших вассалов Мунэхару и через них передал ему приказ сложить с себя полномочия главы семьи и выехать в Нагоя под домашний арест. Причиной опалы он назвал развал хозяйства и обнищание населения.

Князь Овари выполнил приказ и провёл под домашним арестом следующие двадцать пять лет, в том числе последние тринадцать – уже после смерти Ёсимунэ. За всё это время ему разрешили покинуть замок Нагоя лишь один раз, в 1761 году, чтобы навестить могилы родителей. Идейный противник восьмого сёгуна не был реабилитирован даже после смерти: в знак того, что приказ об аресте остаётся в силе, его надгробие обнесли металлической решёткой, а просьбы потомков снять её несколько раз отклонялись. Реабилитация мятежного родственника состоялась через семьдесят пять лет после смерти, в 1839 году.