Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

Незадолго до смерти Иэёси в княжестве Сацума произошёл семейный конфликт, потребовавший вмешательства бакуфу . Причиной стало соперничество двух сыновей главы дома Симадзу за право наследования. Один из них, Хисамицу, был рождён наложницей, а другой, Нариакира, – законной женой главы дома. Изначально преемником был объявлен старший сын Нариакира, но отец, откровенно благоволивший младшему Хисамицу, со временем передумал и решил сделать его наследником. Этому воспротивилась жена главы дома и другие родственники, их поддержали многие вассалы. Борьба между двумя лагерями перешла в открытый конфликт. Проведя расследование, правительство вынесло суровые приговоры: трое старейшин Симадзу совершили сэппуку , более пятидесяти человек были сосланы на острова или отправлены под домашний арест; многие из них вскоре покончили с собой. Главе дома Симадзу Нариоки (1791–1859) было приказано передать свой пост старшему сыну Нариакира, как было изначально объявлено. Массовое наказание руководителей и вассалов Симадзу вызвало в княжестве рост антиправительственных настроений, которые повлияли на его позицию в ходе драматических событий, развернувшихся в стране полтора десятилетия спустя.

За те шестнадцать лет, что Иэёси провёл в ранге сёгуна, в замке Эдо произошло три крупных пожара – в 1838, 1844 и 1852 годах. Городские кварталы в то время горели гораздо чаще, но в замке ещё со времён Ёсимунэ были введены особые меры предосторожности, поэтому в пожарном отношении он считался самым безопасным местом в городе. Тем не менее после этих пожаров двенадцатому сёгуну пришлось временно переселяться из Главной усадьбы в Западную, пока его резиденцию восстанавливали и ремонтировали.

От жён и наложниц Иэёси имел четырнадцать сыновей и тринадцать дочерей, но никто из них, за исключением сына Иэсада, не прожил дольше двадцати лет. Он и унаследовал сёгунский пост. Однако Иэсада тоже отличался слабым здоровьем и умер в молодом возрасте, не оставив детей, поэтому прямая семейная линия двенадцатого сёгуна на нём прервалась. По дошедшим до нас сведениям, Иэёси имел рост ниже среднего (сто пятьдесят четыре сантиметра, такой же как у Тоётоми Хидэёси) и непропорционально крупную голову с удлинённым черепом [34], что хорошо видно на гравюрах. Известно, что двенадцатый сёгун увлекался живописью и хорошо рисовал, в японских музеях можно и сегодня видеть его картины.

У Иэёси были довольно сложные отношения с отцом, особенно в последние годы его правления. Среди причин называют принадлежность к разным буддийским школам, враждовавшим между собой (Иэнари придерживался учения Нитирэн, а Иэёси исповедовал Дзёдо), а также нежелание отца расставаться с властью даже в преклонном возрасте.

Обрушение дома во время пожара

Пятнадцатого мая 1853 года в замке отметили шестьдесят первый день рождения Иэёси [35], и он вступил в последний из трёх опасных периодов жизни ( якудоси ), когда человек считался наиболее уязвимым для разного рода бед и несчастий. В тот год начало лета выдалось настолько жарким, что в замке отменили некоторые церемонии; такое бывало крайне редко. Иэёси, в последнее время страдавший от болей в сердце, чувствовал себя неважно, а в первых числах июня вообще перешёл на постельный режим.

Во время его болезни в столице произошёл грандиозный переполох: 3 июня в бухту Урага вошли четыре «чёрных корабля» США под командованием Мэттью Перри (1794–1858). Японцы называли все иностранные суда «чёрными» ( куробунэ ), поскольку португальцы и испанцы обильно их смолили, но в широкое употребление это слово вошло только после визита американских фрегатов. Оснащённые паровыми двигателями корабли извергали в небо клубы густого чёрного дыма, поражая воображение японцев.

Мэттью Перри, кадровый военный, прошедший на родине через три войны, прибыл в Японию с конкретной целью – любой ценой добиться открытия её портов и тем самым обеспечить своей стране преимущество перед европейскими конкурентами. В залив Урага Перри вошёл как победитель: незадолго до этого он добился согласия на открытие портов от правителя Рюкю и по пути в Японию захватил небольшой островной архипелаг Огасавара, объявив его собственностью США.

Четыре крупнотоннажных корабля встали на рейде и навели стволы орудий на берег. Известив японскую сторону о том, что собирается произвести учебные стрельбы, Перри дал серию холостых залпов, вызвавших панику среди местного населения. Пятого июня командир эскадры принял на борту представителя бакуфу в ранге ёрики и заявил ему, что хочет передать правителю Японии послание от президента США и проект договора о дружбе, сотрудничестве и торговле. А если ему в этом будет отказано, готов высадиться на берег без разрешения и действовать с применением силы. Предложение японской стороны проследовать в Нагасаки и вести переговоры там Перри отклонил и дал японской стороне три дня на подготовку ответа. На следующий день американцы спустили шлюпки и начали замерять глубину бухты, всем своим видом показывая, что готовы подойти к берегу и высадить десант.

Синтоистский ритуал у постели больного

Перри появился в самый неподходящий момент и застал руководителей бакуфу врасплох: сёгун Иэёси тяжело болен, перспективы его выздоровления неясны, а брать на себя ответственность за важнейшее решение никто не хотел. Первые три дня больному сёгуну вообще не сообщали о появлении американцев, но 6 июня Абэ Масахиро всё-таки доложил ему о ситуации и получил традиционный совет – поговорить с Токугава Нариаки и вместе с ним принять решение. В этот важнейший для страны момент Иэёси, как обычно, самоустранился.

Ни с князем Хитоцубаси, ни с сыном сёгуна глава правительства советоваться не стал. В бакуфу решили, что принять послание от президента США – ещё не значит заключить договор, и согласились встретиться с Перри. Девятого июня американский представитель в сопровождении трёхсот человек сошёл на берег в районе современного порта Ёкосука (преф. Канагава) и передал посланцам бакуфу Идо Хиромити и Тода Удзиёси привезённые документы. Сославшись на болезнь сёгуна, они пообещали дать ответ через год. Перри, в свою очередь, пообещал им прийти за ответом с более крупной флотилией, 12 июня покинул бухту Урага и вместе с оставленными на Рюкю двумя фрегатами направился в Гонконг. Вся его миссия уложилась в девять дней.