Александр Прасол - Сёгуны Токугава. Династия в лицах [litres]

После формального ухода Иэнари в отставку вокруг Иэёси и его сына Иэсада начала складываться тревожная обстановка. Уже упоминавшаяся наложница одиннадцатого сёгуна, красивая, умная и честолюбивая Миё (Сэнкоин, 1787–1872), озаботилась судьбой своего внука и начала бороться за его будущее. Выдав несколько лет назад свою дочь Ёхимэ за главу самого богатого в стране клана Маэда, она вскоре обзавелась внуком по имени Кэнтиё и, пользуясь неизменной благосклонностью Иэнари, загорелась идеей посадить его на воинский трон. Для этого нужно было сделать три вещи: 1) дождаться смерти одиннадцатого сёгуна; 2) перевести его наследника Иэёси сразу в ранг огосё ; 3) убрать с пути следующего преемника, его сына Иэсада. Сколотив группу единомышленников, Сэнкоин заручилась поддержкой служивших в правительстве удельных князей из провинций Хиго, Мино и Этидзэн. К реализации плана приступили сразу, как только Иэнари заболел, в январе 1841 года. С его смертью первый пункт заговора должен был реализоваться естественным образом, оставалось только подождать. Слабовольного Иэёси после смерти отца планировали уговорить отказаться от власти в пользу сына Иэсада, а тот некоторое время спустя должен был усилиями заговорщиков скоропостижно скончаться, усыновив перед этим Кэнтиё, внука Сэнкоин. Изолировав больного Иэнари, заговорщики исключили появление рядом с ним тех, кто мог помешать их планам, и подготовили от его имени записку с пожеланием о том, чтобы Иэсада усыновил Кэнтиё. Получив её от наложницы Сэнкоин, супруга Иэнари, хорошо знавшая нравы Большого внутреннего покоя, сразу всё поняла и предупредила Иэёси, что началась борьба за власть, поэтому ни он сам, ни его сын Иэсада не должны появляться в Западной усадьбе поодиночке. А также не принимать оттуда никаких подарков или блюд.

Об этой попытке в замке знали многие. При всём своём миролюбии Иэёси решил всё-таки расчистить авгиевы конюшни отца и удалить заговорщиков из замка, но сделать это тихо, не привлекая всеобщего внимания. Карт-бланш на реформу получил советник бакуфу Мидзуно Тадакуни (1794–1851), который и сделал соответствующее заявление 15 мая 1841 года, в день рождения Иэёси. Первым делом из замка были удалены люди из ближайшего окружения одиннадцатого сёгуна, угрожавшие положению Иэёси, – личные адъютанты Иэнари, а также заговорщики и его фаворитки из Большого внутреннего покоя. Наложница Сэнкоин была отправлена под домашний арест к дочери в городскую усадьбу клана Маэда, где и провела последние тридцать лет своей жизни.

Поминальный комплекс Токугава Иэясу в Никко

Очистив замок от приближённых Иэнари, Мидзуно Тадакуни приступил к преобразованиям во внешнем мире. Содержание реформы годов Тэмпо, как её называют в японской истории, свелось к наведению порядка в трёх главных областях: экономике, политике и культуре, а моделью послужили самые известные примеры прошлого – преобразования восьмого сёгуна Ёсимунэ и деятельность Мацудайра Саданобу (реформы годов Кёхо и Кансэй соответственно). Реформа Мидзуно Тадакуни имела консервативно-охранительный характер и была направлена на восстановление идеалов и ценностей старого доброго времени. Главе правительства помогали советники Тояма Кагэмото (1793–1855), Ябэ Саданори (1789–1842), Сибукава Хиронао (1815–1851), Тории Ёдзо (1796–1873).

Далеко не все в руководстве страны поддерживали идею реформы, поэтому на первых порах главе правительства пришлось действовать осторожно. Для укрепления авторитета – двенадцатого сёгуна и своего собственного – ему пришлось приложить усилия и найти деньги на торжественный выезд Иэёси в Никко к усыпальнице Токугава Иэясу. Такой выезд совершался впервые за последние шестьдесят семь лет. Визит двенадцатого сёгуна с огромной свитой в триста тысяч человек получил большой общественный резонанс и утвердил его легитимность в глазах воинской элиты.

Упрочив, таким образом, свои позиции, Мидзуно приступил к реформе. Серию последовавших за этим правительственных распоряжений в народе прозвали «дождём указов» ( хорэй ука ). Одним из первых шагов нового правительства были снова запрещены профессиональные гильдии ( кабунакама ), возродившиеся при Иэнари. Это лишило казну части доходов, но должно было оживить рынки, облегчить перемещение товаров и снизить финансовую нагрузку на население. Действие указа распространялось на всю страну, но, как всегда, больше всего гильдий было ликвидировано в двух главных городах, Эдо и Осака (десять и двадцать четыре соответственно).

При Иэнари монопольное право на какую-либо деятельность предоставлялось за деньги не только профессиональным сообществам, но и отдельным княжествам, имевшим особые отношения с правящим домом; их привилегии также были отменены. Из-за возникшего после ликвидации гильдий хаоса сразу улучшить ситуацию в экономике не удалось, однако по мере адаптации к новым условиям цены на главные продовольственные товары – рис, мисо , соль, соевый соус, сакэ – стали постепенно снижаться.

Выгрузка риса в порту Осака

Другим важным направлением реформы стала попытка оживить сельское хозяйство и оздоровить ситуацию в крупных городах. После голода годов Тэмпо и массового бегства крестьян урожаи на правительственных землях снизились, и долгое время их не удавалось восстановить. Для увеличения поставок риса наместникам бакуфу было приказано разобраться в причинах и обеспечить повышение урожайности. От крупных торговцев и землевладельцев правительство потребовало выделить средства на создание общественного фонда кредитования, однако этот указ не нашёл поддержки и был саботирован. Для оздоровления финансов Мидзуно Тадакуни принял решение в очередной раз переплавить «плохие монеты» с понижением их номинала и уменьшением удельного веса драгоценных металлов.

Как и в прежние годы, бегство крестьян из деревень не только подрывало сельское хозяйство, но и осложняло санитарно-демографическую ситуацию в городах. Хуже всего дело обстояло в Эдо, больше половины населения которого составляли выходцы из сельской местности. При малейшем экономическом кризисе они теряли средства к существованию, и правительство было вынуждено заниматься их спасением, иначе голодная беднота начинала грабить, убивать, громить склады и усадьбы. В правительстве постоянно говорили о необходимости возвращения крестьян в деревни, но сил и средств на это хронически не хватало, поэтому ситуация не менялась.