Эвелин Эйер - Одиссея генов. Захватывающая история человечества, извлеченная из ДНК

Изоляция дает о себе знать и внутри самого Австралийского континента. Между популяциями севера и юга, востока и запада существуют заметные генетические различия, которые указывают на редкость миграционных обменов и могут объясняться двумя не исключающими друг друга факторами.

Прежде всего, это географический фактор: во время максимального оледенения 20 тысяч лет назад Австралия стала холодной и засушливой, и пустыня в центре континента препятствовала связям между популяциями.

С другой стороны, австралийские аборигены, как известно, очень привязаны к своей территории, о чем свидетельствуют их художественное творчество (в особенности наскальные рисунки) и их мифы, почти исключительно сосредоточенные на символических представлениях об их земле. Кроме того, австралийские аборигены разработали настолько изощренный свод брачных правил, что антропологи считают его самым сложным в мире; он даже вызвал интерес у математиков. Между тем эти правила определения родства свидетельствуют об ограниченности связей между географически далекими популяциями.

И все же не стоит увлекаться: трудно представить, что сохранившиеся правила определения родства и дошедшие до нас мифы оставались неизменными на протяжении тысячелетий… Удастся ли когда-нибудь прочесть историю миграций внутри континента в геноме аборигенов? Задачу усложняет одно обстоятельство: туземное население подвергалось насильственному перемещению. Так что довольно сложно рассчитывать на точный анализ миграций в пределах Австралии.

Итак, человек достиг Океании 50–60 тысяч лет назад. Но он ли стал первым двуногим, ступившим на землю далеких островов? Нет. По меньшей мере в трех уголках планеты человека современного типа опередили его дальние родственники, принадлежавшие к ныне угасшей человеческой линии. Так, на севере Филиппин, в районе Калинги, в 2018 году были найдены предметы, изготовленные человеком, и кости животных со следами разделки. Этим следам человеческого пребывания приблизительно 700 тысяч лет назад. Позднее, в 2019 году, в пещере Кальяо на тех же Филиппинах обнаружились 13 ископаемых останков, которые были приписаны новому виду, уже знакомому нам Homo luzonensis , чей возраст — 50–67 тысяч лет.

Если в этом случае было найдено лишь немного человеческих останков, то на острове Флорес, одном из самых восточных в островной Юго-Восточной Азии, палеонтологам повезло больше. Остров Флорес расположен в Тихом океане более чем в 300 километрах от континента. Там нашлись следы долгого пребывания особей, принадлежащих к линии Homo , от 700 до 40–60 тысяч лет назад. Я уже упоминала выше об этих низкорослых людях. Сначала их считали носителями генетического заболевания, принадлежащими к виду Homo sapiens . Затем, когда ископаемых останков со схожими признаками стало больше, пришлось провести работу над ошибками — не может же быть больна вся популяция! И действительно, последующие морфометрические исследования позволили отнести их скорее к Homo erectus . Значит, речь идет о потомках Homo erectus , прибывших с континента. Изолированные на этом острове, они эволюционировали, уменьшаясь в размерах: это называется островной карликовостью.

Впрочем, нынешние жители острова Флорес тоже невелики: их средний рост — 1,45 метра. Тем не менее исследование их генома показало, что они происходят не от доисторического флоресского человека. И в самом деле, в нем есть следы ДНК денисовцев и неандертальцев, как и у всех народов этого региона, но нет ни малейших следов ДНК какого-либо другого древнего вида. Что же касается останков ископаемого флоресского человека, пока никому из ученых, к сожалению, не удалось извлечь из них ДНК; виной тому — плохая сохранность генетического материала в тропиках.

В ту же эпоху, когда предки австралийских аборигенов достигли Австралии, вдали оттуда, на родине человека современного типа, от прочих африканских популяций отделились другие охотники-собиратели: предки пигмеев. Я очень хорошо знакома с этой группой, которой посвятила несколько экспедиций. Особый интерес для исследований генетиков и этнологов пигмеи представляют еще и потому, что сохранили архаичный образ жизни, очень важный для понимания нашей эволюции.

Дело в том, что с момента появления нашего вида и до рубежа в 10 тысяч лет назад, то есть в течение основного периода нашей эволюции, мы жили так же, как и они, добывая пропитание охотой, рыбной ловлей и собирательством. Пигмеи, как и другие еще существующие группы охотников-собирателей, конечно, не копии наших предков. Но они задают точку отсчета для понимания нашего прежнего образа жизни. Это стало одной из причин, побудивших меня в 2011 году полететь в Центральную Африку.

После приземления в Яунде, столице Камеруна, и нескольких часов пути в джипе сквозь заросли мы наконец добрались до деревни, состоящей из хижин. И вот я в краю тикар, одного из камерунских народов. Пигмеи живут там же, но у них своя история. Мы с коллегой прибыли с «возвратной» миссией. Это значит, что мы должны отчитаться о результатах исследований, которые ведем уже много лет, изучая пигмеев Центральной Африки. До этого мы несколько дней рассказывали об основных результатах в ходе коллоквиума в столице. Теперь настал черед глубинки. Мы едем в некоторые из пигмейских деревень, где мой коллега побывал три года назад, собирая образцы.

Но кого именно называют словом «пигмеи»? В действительности речь идет о довольно разнородной группе популяций, более или менее сохранивших традиционный образ жизни охотников-собирателей. Их не менее полутора десятков, и они разбросаны вдоль полосы, тянущейся от Габона до Уганды через Камерун, ДРК (Демократическую Республику Конго) и ЦАР (Центральноафриканскую Республику). Общая фенотипическая особенность пигмеев — малый рост. У большинства пигмейских народов средний рост мужчин — 1,5 метра, женщин — 1,45 метра. Гомер, автор «Одиссеи», дал этим народам общее название, означающее «величиной с кулак», хотя как таковой группы пигмеев не существует: представители этих низкорослых народов называют себя кола, бонго, ака и бака.

Сложно проследить историю групп охотников-собирателей, не имеющих письменности. Некоторые лингвисты пытались это сделать применительно к пигмеям, надеясь углубиться в прошлое через язык. Увы, их исследования показали, что каждая группа говорит на особом наречии, а общего языка пигмеев не существует. В реальности они часто говорят на языке, близком к языку жителей соседних деревень, населенных непигмеями. И все же, сравнив специальную лексику, например связанную с охотой, у пигмеев в Центральной и Восточной Африке, исследователи обнаружили следы общей языковой основы. Может ли это быть остатками древнего языка пигмеев — а значит, и доказательством общего происхождения этих популяций?