Николай Иваницкий - Земля Тиан

— Войдите, — раздался дрогнувший голос переводчика.

Тенишевский быстро вошел и сел на единственный стул, не ожидая приглашения. Он решил основательно припугнуть Вана.

— Г-н Ван, — сказал он резко, — я шуток не люблю. Пора бы вам это понять.

Ван испуганно молчал, не понимая, к чему клонится такое вступление, но инстинктом чувствуя новую беду.

— Вы сломали револьвер, украли патроны… — продолжал Тенишевский.

— Я не крал патроны, — торопливо перебил его Ван, — я не трогал их… Валериан Платонович слегка стукнул по столу кулаком.

— Кто вам поверит? Вы врете все, что говорите. Ну, это ваше дело. Я пришел к вам не уличать вас во лжи, а предупредить.

— Но я не крал патроны, — слабо упирался Ван, — к тому же, я не смел ослушаться г-на Лю…

Тенишевский нетерпеливо остановил его.

— Бросьте, г-н Ван, не сваливайте на других. Лю приказал вам ломать револьверы? А сами вы маленький? Не понимаете, что делаете? Но запомните, г-н Ван: если вы только попробуете рыться в моих вещах, по приказу Лю или по собственному почину, я разобью вашу голову, как тыкву, без всякого револьвера, просто чем подвернется.

Он встал и приблизился к отступившему в угол Вану.

— Вы мерзавец, г-н Ван! Вы уже пробовали залезть в мой сундук. Если я замечу еще раз что-нибудь подобное, молитесь вашим предкам.

Он так близко подошел к Вану, что тот поднял руки, защищаясь от удара, который, как ему казалось, сейчас обрушится на него.

— Поняли? — повторил Тенишевский грозным шепотом. — Запомнили?

Вану показалось, что наступает его последний час.

— Г-н Тенишевский, — забормотал он, — я не виноват… Это Лю… Лю!.. Это все он один… Он хунхуз, разбойник… Я только переводчик… Сто долларов в месяц… Я ничего не знаю… И мисс Елену я не трогал…

Тенишевский отступил удивленно.

— Что? — переспросил он, — мисс Елену?! Это что еще за новость?

Ван с ужасом сообразил, что брякнул лишнее.

— Нет, я ничего не знаю про мисс Елену, — путался он, — я просто ничего не знаю…

Валериан Платонович схватил его за шиворот и с силой плюхнул на стул.

— Рассказывайте! — кратко приказал он, — …пока вы целы. Ну?!..

Ван заговорил. Сначала он путался, запинался, перебивал сам себя. Потом понесся, как сорвавшийся с тормозов вагон без паровоза под уклон. Он путал, врал, пропускал и добавлял от себя, что придется, забегал вперед и возвращался назад. Расплывчато промелькнула перед Тенишевским картина первых переговоров Вана с Лю и его другом-стариком в театре «Великий мир», посещение Ваном особняка в Нантао, таинственная сцена на улице в Сиан Тане, непонятные нравоучения Лю. Все это Ван размазал в такой невероятный винегрет, что сам в смятении понял, что говорит ерунду. Но Тенишевский смотрел на него молча, насупив брови, и Ван не решался остановиться. Он плел, деланно возмущался, выливал на голову Лю потоки ни с чем не сообразной клеветы, старался обелить себя и, как в трясине, увязал в собственной неуклюжей и лживой импровизации. Г-н Лю оказывался у него то разбойником, то министром, то ученым, то чуть не людоедом. Наконец, когда он дошел до описания событий на катере и встречи с пиратами, в мозгу его всплыли сверкающие гневом глаза г-на Лю и обезглавленное тело Пей Фу Кая. Он осекся и замолчал.

— Так, — сказал Тенишевский. — Это все?

Ван молчал.

— Все? — еще раз спросил Валериан Платонович. — Вы кончили врать?

Ван молча рассматривал свой башмак.

— Вы настоящий подлец, — заговорил снова Тенишевский, — вы знали о том, что Лю украл Елену Зубову, и молчали об этом месяц. Теперь, когда я тряхнул вас за шиворот, вы наговариваете на Лю и возмущаетесь. Так вот что, — он встал, — я сам оценю поведение Лю, без ваших подлых советов. А вам я говорю и советую это запомнить: если вы тронете мои вещи, если вы скроете от меня еще какой-нибудь фокус Лю или ваш собственный, если кто-нибудь из нас пострадает хоть на самый пустяк — за все будете отвечать прежде всего вы. И так ответите, как вам и не снится.

Он направился к двери. Ван остался понуро сидеть возле стола. В дверях Тенишевский обернулся.

— Марш в постель, — приказал он вдруг свирепо, — чтобы вы не смели до утра показывать носа из комнаты.

Он быстро вышел и чуть не оборвал за собою занавеску на двери.

В эту ночь, когда в воздухе чувствовалась уже близость грозы и надвигались события, ни для кого еще не ясные, на крыше спали тоже неспокойно. Маруся, разметавшись на своей циновке, бормотала что-то во сне, то и дело поворачивалась и беспокоила спавшую рядом Тасю. Та, наконец, проснулась. Звезды ярко сияли на безоблачном, темном небе. Мерцающий, усыпанный блестками Млечный Путь гигантской аркой повис над землею. Воздух был неподвижен. Тася села и осмотрелась в звездном полумраке. Дорогов спал в дальнем углу помоста, Валериана Платоновича не было.

Тася встала, накинула свой розовый халатик и постояла у перил.

«Куда он мог деваться?»

Она еще раз внимательно оглядела спящих. Шура, укрытая простыней, выглядывала из-под нее как маленькое, растрепанное привидение. Клавдия спала, закинув руки за голову, и улыбалась во сне. Ангелина свернулась калачиком, Маруся разбросалась на своей циновке. Дорогов, вытянувшийся во весь рост, казался в сравнении с ними великаном.

Тася поправила свой халатик и, осторожно ступая, чтобы никого не разбудить, спустилась вниз.

Внутренние дворики были погружены во мрак. Только в комнате Дорого-ва и Тенишевского горела свеча. Валериан Платонович стоял возле стола, сдвинув брови, и сосредоточенно курил. Увидев Тасю, он оторвался от своих мыслей.

— Тасенька, — спросил он удивленно, — что это вы бродите?

— Так, — отвечала она, — надоело там, наверху… А вы почему не спите? Тенишевский не ответил на вопрос.

— Присаживайтесь, Тасенька, — сказал он, — давайте потолкуем. Придвинул ей чашечку и взялся за чайник. Он оказался пустым.

— Жаль, чая нет. Ну ничего, посидим и так.

— Я подогрею, — сказала Тася, — у нас кипяченая вода есть. Пойдемте к нам в комнату.

— Пошли, — согласился Тенишевский, взял свечу со стола и оба они направились через дворик в комнату девушек.

— Сейчас, Валериан Платонович, — попросила Тася, — подождите минутку, я только волосы поправлю.

Она присела на кровать и взяла брошенный на нее гребешок.

— Посветите, Валериан Платонович.

Тенишевский снял с гвоздика зеркальце и протянул его. Другой рукой он поднял над головою свечу. Тася стала причесываться. Она тряхнула своими густыми вьющимися волосами и подняла их рукой. От этого невольного, а может быть, и нарочно рассчитанного движения, халатик сполз с ее плеча. Валериан Платонович улыбнулся, слегка, одними углами рта.

— Тасенька…