Андрей Поляков - Португалия. Полная история

Как показало время, анализ, проведенный коммунистами в декабре 1975 года, выдавал желаемое за действительное. 26 ноября португальцы проснулись в другой стране.

Правые и умеренные, не теряя времени, взялись за укрепление контроля над вооруженными силами и средствами массовой информации. Революционный совет был очищен от левых до конца ноября. 11 декабря его обновленный состав принял закон о реорганизации вооруженных сил, который подписал президент Кошта Гомеш.

Документ обязывал военных соблюдать единоначалие и дисциплину. В нем подчеркивалось, что армия должна быть «строго непартийной» и в ней нет места «сектантской политической деятельности» в интересах партий. Военнослужащим запрещалось использовать свой пост или должность с целью «повлиять на выбор определенного политического пути». Параллельно шла работа по избавлению редакций газет, теле- и радиостанций от ультралевых, коммунистов и сочувствовавших им.

Иллюзию продолжения революционного процесса создавали некоторые меры, продолжавшие политику правительств Вашку Гонсалвеша. Так, в январе 1976 года крестьяне получили общинные земли, отобранные во времена Салазара. Продолжалась национализация, хотя и не так активно.

Крупнейшей победой считали левые принятие Конституции Португальской Республики. Новый основной закон, одобренный Учредительным собранием 2 апреля 1976 года, стал детищем «Революции гвоздик», закрепившим произошедшие в ее ходе перемены и отразившим ее дух.

Уже в преамбуле упоминался социализм как цель, к которому должна стремиться Португалия. В первой же статье говорилось о строительстве бесклассового общества.

В конституции содержались положения о необратимости национализации, об обязанности государства провести аграрную реформу, о необходимости экономического планирования и ликвидации частных монополий. В ней подчеркивалось, что «социально-экономическая организация Португальской Республики основывается на развитии социалистических производственных отношений посредством обобществления основных средств производства, земель и природных ресурсов и осуществления демократических принципов власти трудящихся классов».

Большое внимание уделялось социально-экономическим отношениям. Провозглашалось право всех граждан на труд и обязанность государства гарантировать его «посредством проведения плановой политики в социальной и экономической областях». Рабочие могли легально бастовать и участвовать в управлении производством через комиссии трудящихся, контролирующие администрацию. А вот работодатели лишались возможности бороться с работниками с помощью массовых увольнений.

Не были забыты вооруженные силы. ДВС признавалось гарантом революционных завоеваний. Подтверждалась роль Революционного совета как высшего контрольного и консультативного органа, осуществлявшего надзор за законотворческой деятельностью парламента. Он мог признать неконституционным любой акт как на стадии обсуждения, так и после его вступления в силу [391] Португалия. Конституция и законодательные акты. М.: Прогресс, 1979. .

Текст конституции вполне устраивал коммунистов, его принятие приветствовали в СССР как доказательство сохранения перспективы строительства социалистического общества. В действительности это был документ, подводивший черту под прошлым, а не пролагающий пути в будущее.

Конституция сформулировала и законодательно оформила перемены, которые «Революция гвоздик» сделала неизбежными: демонтаж репрессивного аппарата, предоставление политических свобод и социальных гарантий, ослабление контроля над экономикой горстки богатейших семей. Но когда на повестку дня встал вопрос о смене строя и переходе от капитализма к социализму, страна, поколебавшись, отпрянула назад. Португальцы отказались от радикальных решений, грозивших гражданской войной и, к тому же, суливших большие неприятности в отношениях с традиционными союзниками.

Что касается революционных формулировок и левой фразеологии, пронизывавших конституцию, то она в то время была в Португалии общепринятой. Умеренные и даже правые политики быстро приспособились к новому языку и пользовались им не менее виртуозно, чем их левые оппоненты.

Социализмом клялись все, кто в бурные годы не хотел оказаться на обочине политического процесса. Президент Кошта Гомеш, поддержавший правый переворот 25 ноября, на следующий день объяснял согражданам случившееся как защиту социалистических завоеваний: «Нами движет идея о том, что социализм строится прагматически, решительными, но осторожными шагами. Бесклассовое общество нельзя возвести с помощью пустословия, беспричинных забастовок, профессиональных манифестаций».

Лидер правой Народно-демократической партии Са Карнейру уверял избирателей в том, что он и его товарищи по партии «не являются и никогда не будут правой политической силой». «Мы — социалисты, — подчеркивал он. — Просто мы социалисты, не преклоняющиеся перед марксистскими и, более того, ленинскими догмами, перед догмой о коллективном присвоении средств производства». Лидер НДП тоже предлагал португальцам идти к социализму: «Демократический социализм, который мы защищаем — это гарантия того, что сам народ будет строить общество, в котором он захочет жить, и он сам будет претворять на практике великие идеалы Социализма и Демократии: Свободу, Равенство и Солидарность» [392] Sá Carneiro F. Textos. Vol. III. Lisboa, Alêtheia Editores, 2010, p.113. .

В октябре 1976 года НДП переименовала себя в Социал-демократическую партию, хотя к социал-демократии имела не больше отношения, чем британские консерваторы. По-другому было нельзя. Назваться правым или консерватором означало объявить себя реакционером и поставить крест на политической карьере.

Реальный процесс сильно отличался от деклараций. Под разговоры о разных видах социализма и бесклассового общества страна шла в обратном направлении, к либерально-демократическому капитализму.

26 февраля 1976 года партии подписали новое соглашение с ДВС. Год назад стороны закрепили в документе общую позицию перед выборами в Учредительное собрание. Теперь они договорились по принципиальным вещам перед принятием конституции, парламентскими и президентскими выборами.

Если первая Платформа конституционного согласия принималась по настоянию военных и закрепила их ведущее положение в политическом процессе, то вторую потребовали заключить партии. Социалисты, НДП и СДЦ почувствовали свою силу и не стеснялись открыто ставить под сомнение законность продолжения особой роли военных в политической жизни страны.

После сложных переговоров сторонам удалось прийти к компромиссу. Главными отличиями второй платформы стало исключение Ассамблеи ДВС из органов власти, сужение полномочий Революционного совета. Кроме того, партии настояли на избрании президента прямым всенародным голосованием, что также ограничивало возможности вмешательства военных в политику. Согласно первой платформе, глава государства должен был назначаться коллегией, составленной из членов парламента и Ассамблеи ДВС.