Рут Гудман - Как жить в Викторианскую эпоху. Повседневная реальность в Англии ХIX века

К концу 1860-х годов модная юбка уменьшилась спереди и по бокам — теперь ткань убирали назад и вверх, создавая объем в задней части. К счастью для многих стесненных в средствах любительниц моды, чтобы изменить таким образом фасон платья, достаточно было всего лишь купить новый кринолин (или кринолет) и искусно задрапировать поверх него уже имеющуюся юбку. Постепенно новые кринолины превращались в небольшие турнюры, общие очертания фигуры становились все стройнее, а лиф все длиннее и тоньше.

К концу 1880-х годов рынок готовой одежды для женщин начал догонять рынок мужской готовой одежды. Лифы по-прежнему сопротивлялись массовому производству, поскольку требовали подгонки по фигуре, невозможной в условиях фабричного производства XIX века, но ассортимент готовой одежды для продажи все же расширялся. Раньше нижнее белье и одежду для сна женщины шили дома, но в 1880-е годы значительно расширилось коммерческое производство этих изделий. Благодаря швейным машинам и машинному кружеву процесс изготовления сорочек, комбинаций и ночных рубашек во много раз ускорился, а сама продукция сделалась более привлекательной. Эти вещи пользовались большой популярностью у женщин из небогатых кругов, которые были счастливы переложить бремя шитья на чьи-то плечи. Нижние и верхние юбки теперь тоже можно было купить в готовом виде, как и разнообразные модели плащей, пальто и других предметов уличной одежды.

Среди тех, у кого не хватало денег даже на готовое платье и кому был не нужен профессиональный или региональный костюм, одежда могла передавать еще одно важное культурное сообщение. Кем вы были — представителем добропорядочной бедноты или одним из отчаявшихся? До тех пор пока вам удавалось сохранять приличный внешний вид, надежда еще была, но стоило вам опуститься ниже определенного уровня, и перед вами начинали захлопывать двери, а возможности уплывали из рук. В приличном костюме вас еще могли нанять на работу, но немногие согласились бы взять человека, чья одежда уже вышла за рамки негласных требований приличия. Определенную роль здесь играла чистота — поношенная одежда, за которой явно ухаживали, производила гораздо более приятное впечатление, чем грязная и неопрятная, — но, кроме того, нужно было иметь вещи, составляющие более или менее полный костюм. Даже среди нищих это имело значение. Генри Мэйхью неоднократно упоминал об этом в своих интервью с представителями лондонской бедноты. Нищий, похожий на работающего человека, в изношенной, но пристойной одежде, обычно собирал гораздо больше денег, чем нищий, одетый в лохмотья. Люди были готовы понять и поддержать человека, переживающего временные трудности, но попрошайка, не имеющий даже приличной одежды, никак не мог рассчитывать на уважение.

Часто одна и та же одежда совершенно по-разному воспринималась на разных людях. Например, если отчаянно бедной женщине отдавали в качестве благотворительного жеста превосходное модное платье и она носила его, несмотря на то что у нее не было подходящих к нему туфель и чулок, мало кто счел бы такой наряд респектабельным. Скорее он наводил викторианцев на мысли о проституции, поэтому, получив модное платье, было разумно продать его и купить на вырученные деньги дешевый комплект одежды. В таком костюме можно было с успехом искать работу или постоянное жилье.

Еще хуже, по мнению многих, была одежда работных домов. Она более-менее защищала от холода, но имела на себе неизгладимую печать стыда. Каждый союз работных домов мог выбирать униформу по собственному усмотрению. В большинстве случаев она примерно соответствовала общему стилю одежды рабочего класса своего периода, с некоторым налетом старомодности. Ливерпульский союз в 1843 году рекомендовал выдавать взрослым женщинам по две небеленые ситцевые сорочки, одну фланелевую нижнюю юбку, серую юбку из льна и шерсти, два жакета (их называли блузами — устаревшее название даже для того времени) из прочного набивного ситца в синий и белый горох, а также ситцевый платок лилового и белого цвета, два фартука, две пары черных шерстяных чулок и пару туфель. Поскольку все носили одно и то же, униформу работного дома мгновенно узнавали в любом месте. Ее шили из самых дешевых тканей, и, поскольку верхнюю часть тела закрывали только хлопковые вещи, она была не особенно теплой. Имея две сорочки, две блузы и две пары чулок, женщины могли носить одну вещь, пока другая была в стирке, и сохранять приличную чистоту. Но униформа не предусматривала никакой дополнительной одежды для разных времен года, и тем более она не предполагала никакой индивидуальности. Женщины в работных домах сами изготавливали для себя одежду, и можно было предположить, что им разрешали подогнать ее по фигуре, но в действительности это было запрещено — руководство предпочитало сохранять стандартные размеры, чтобы вещи оставались взаимозаменяемыми. В сущности, женщина в работном доме не имела собственной одежды — она носила то, что ей выдавали после еженедельной стирки. В некоторых работных домах униформа почти не обновлялась на протяжении всей истории заведения и со временем становилась все более анахроничной и все больше бросалась в глаза посторонним. На фотографии работного дома Сент-Панкрас в Лондоне, сделанной во время обеда в 1900 году, сотни обездоленных женщин сидят на лавках в мешковатых платьях по моде 1850-х годов.

Ощущения от одежды

Я изготавливала и носила самую разную викторианскую женскую одежду; страдала в множестве корсетов и осыпала проклятиями не одну швейную машинку; шила вручную целые костюмы в разных стилях до середины XIX века; настойчиво добивалась своего от швейных машинок с ручным и ножным приводом при изготовлении одежды более позднего периода. Я изучала разные способы расставки корсета и приемы обработки конского волоса и провела не один час, подрубая края носовых платков. Все эти занятия доставляли мне много удовольствия, отнимали прорву времени и вызывали большой интерес. Ни один источник не помог бы мне лучше понять и оценить письменные свидетельства того времени. Изготовление одежды многому меня научило, но и ношение одежды тоже дало мне очень много.

Все было бы иначе, если бы я носила имитацию или театральные костюмы, созданные в наши дни из современных материалов с использованием современных технических средств. Костюмы, продающиеся в магазинах реквизита (даже лучших в мире), изготовлены с учетом потребностей актеров кино и театра. Некоторые из этих костюмов очень красивы и близко воспроизводят исторические образцы, но большинство представляют собой лишь грубое подобие. Некоторые сшиты из тканей, очень похожих на ткани своего периода, большинство — из дешевого и доступного материала. Поскольку в театре нередко приходится быстро переодеваться из одного костюма в другой, все театральные костюмы, к какому бы веку они номинально ни относились, обычно застегиваются на молнии и липучки. И чаще всего под эти костюмы надевают современное нижнее белье. Разумеется, в этом нет ничего плохого. Но это означает, что большинство театральных костюмов ощущаются на теле совсем не так, как ощущалась бы оригинальная одежда, и не представляют большой ценности в качестве инструмента исследования. Если вы хотите знать, каково на самом деле носить викторианскую одежду, вы должны подойти к делу добросовестно, то есть подобрать правильные ткани, раскроить детали, используя соответствующие периоду техники кройки (притом что они часто менялись), использовать правильную нить для шитья, правильные инструменты и правильные приемы работы (они также регулярно менялись). Кроме того, что вы должны носить все слои одежды — не только те из них, которые непосредственно видны окружающим. Это непросто, но это дает совершенно иные ощущения и помогает многое понять.