Владимир Малик - Чёрный всадник

Людей на улицах было совсем мало. Да и те, завидев всадников, поскорей сворачивали в сторону и исчезали во дворах или переулках. Прошло уже несколько лет после турецкого штурма города, но и до сих пор остались следы жестоких боев. Разбитых взрывами домов никто не восстанавливал. В черепичных крышах церквей и костёлов, ратуши и усадеб городской шляхты зияли проломы, из которых с шумом вылетало вороньё. Пожарища заросли лебедой и чертополохом. И только кое-где можно было заметить признаки жизни: сушилось на верёвках выстиранное бельё или сквозь запылённое окно выглядывала на улицу зелёная листва герани.

— А вы не знаете, где здесь Армянский колодец? — вдруг спросила Вандзя, когда они выехали на большую площадь перед мрачным зданием ратуши.

— Как не знать, ведь я родился и вырос в этом городе, — улыбнулся Арсен, удивляясь осведомлённости своей спутницы в таких деталях, которые иноземцу не могут быть известны. — Зачем вам Армянский колодец?

Вандзя ответила не сразу.

— Мне говорили, что там недалеко есть харчевня, где я могла бы остановиться…

Арсен доброжелательно улыбнулся:

— Считай, пани, что тебе повезло: мы с моим другом тоже всегда останавливаемся в этой харчевне напротив Армянского колодца… Да вот и она! — Казак указал нагайкой на большой дом на другой стороне площади. — Кстати, сейчас в Каменце харчевен очень мало, и все они в руках турок… Поэтому нужно хотя бы немного знать турецкий язык, чтобы договориться с ними…

— Я знаю немного татарский.

— О, этого вполне достаточно.

Они пересекли площадь и вскоре въехали в ворота постоялого двора, оставили у коновязи лошадей.

Кафеджи [57]Кермен-ага, худой высокий турок в засаленном цветастом халате и в посеревшей от пота чалме, провёл их в полутёмное помещение, где пахло жареной бараниной и чесноком. Под потолком гудел рой мух. Здесь сидело несколько путников, возле них шнырял мальчик-служка.

Хозяин предложил им поесть, но Вандзя отказалась, сказав:

— Я не голодна и, кроме того, сначала хотела бы с дороги помыться и отдохнуть… Если б нашлась тихая комнатка, я хорошо заплатила бы хозяину.

Арсен перевёл.

Кермен-ага поклонился и повёл Вандзю наверх.

— Ненко, ты заметил, как насторожённо держится эта женщина? — спросил Арсен. — Уверен, что здесь какая-то тайна. Что случилось с паном Мартыном? Надо это выяснить. Побудь один, а я мигом…

Он осторожно поднялся по деревянным ступеням на второй этаж. В коридоре было пусто: Кермен-ага и Вандзя уже успели зайти в одну из множества дверей. В какую же?

Арсен начал прокрадываться, прислушиваясь к звукам, наполняющим этот огромный дом. У одной двери остановился, ему послышался приглушённый разговор… Кажется тут… Прислонился ухом и сразу замер: говорила Вандзя, путая польские, татарские и турецкие слова.

— Кермен-ага, у меня к тебе важное дело. Ты меня понимаешь? Я не мужчина, а женщина… Ханум, ханум… Я жена ак-мечетского мурзы из Крыма. Ах, видно, ты ничего не понимаешь! Матка боска, он ничего не понимает… Как же ему объяснить?..

Её прервал скрипучий голос кафеджи:

— Не беспокойся, ханум, я все понял. Скажи прямо, по какому делу ты прибыла сюда и кто тебя послал?

Оказывается, он достаточно хорошо владел польской речью.

Вандзя даже вскрикнула от радости:

— О, так ты понимаешь по-нашему! Тогда слушай внимательно: меня прислал сюда пан Яненченко… Полковник Яненченко. Пан кафеджи знает его?

— Да, я его знаю. Что пани привезла мне от полковника?

— Зеркальце… Пан полковник сказал, что ты все сделаешь для меня, если я передам небольшое зеркальце…

— Где оно?

— Пускай пан кафеджи оставит меня на время одну в комнате, я должна его достать… Пан понимает…

— Понимаю, понимаю. — Голос кафеджи зазвучал насмешливо. — Хорошо, я зайду немного позже.

Арсен едва успел отскочить и скрыться в дверной нише перед соседней комнатой, как дверь со скрипом отворилась и кафеджи засеменил по коридору к лестнице.

Когда затих скрип ступенек под его ногами, Арсен метнулся по коридору к комнате Вандзи и распахнул дверь. От неожиданности женщина ахнула и, оторопело глядя на непрошеного гостя, замерла у стола.

Арсен прикрыл за собою дверь, грозно встал перед перепуганной насмерть женщиной, которая никак не могла непослушными пальцами застегнуть пуговицы жупана.

— Пани Вандзя, я все слышал. Отдавай зеркальце!

— Но, пан…

Арсен выхватил пистолет. И хотя стрелять он не собирался, оружие подействовало на женщину магически. Она запустила руку в складки своей одежды, пошарила там, но безуспешно: зеркальце куда-то задевалось. Женщина виновато-застенчиво улыбнулась.

— Но, пан…

— Ничего, ничего, — подбадривал её Звенигора. — Давай, давай, шевелись, пани! Быстро доставай! Ну!..

Он решил особенно не церемониться: каждую минуту мог вернуться Кермен-ага.

Вандзя смутилась и, отвернувшись, достала из потайного кармана зеркальце в роговой оправе. Но тут в коридоре послышалось покашливание кафеджи.

Арсен выхватил у оторопевшей женщины зеркальце и прошептал:

— Обо мне ни слова! Скажешь, что ещё не нашла зеркала… Что оно, может быть, в саквах… Пусть подождёт… Помни: я стреляю без промаха!

Он шагнул в угол, за печь, и затаился за широкой деревянной кроватью.

Скрипнула дверь, вошёл Кермен-ага.

— Ну что, пани, нашла?

— Пусть пан ещё подождёт немного, — пролепетала Вандзя. — Я позову пана… Ещё не успела…

— Хорошо, я зайду ещё. — И кафеджи, удивлённо пожав плечами, удалился.

Вандзя в изнеможении опустилась на табурет. Арсен вышел из своего укрытия и остановился перед ней, с зеркальцем в одной руке и пистолетом — в другой.

— Что с паном Мартыном, пани? Только правду!

— Пусть пан не беспокоится, он живой и здоровый.

— Где он сейчас?

— Остался во Львове…

— Почему же, пани?..

Вандзя молчала. Со страхом смотрела на казака, и в её глазах светилась такая тоска, что Арсену стало стыдно, что он разговаривает с беззащитной женщиной, держа её под дулом пистолета. Засунув оружие за пояс, спокойнее сказал:

— Значит, пани покинула моего друга?

— Да, — чуть слышно прошептала Вандзя.

— И куда теперь пани направляется? В Крым? К детям?

— Да, — ещё тише ответила Вандзя, и на её ресницах заблестели слезы. — Пан понял…

— Я так и думал… Откуда пани знает полковника Яненченко? Если пани все скажет, ей нечего меня опасаться.

— Пан Ян тоже во Львове… На службе у коронного гетмана Станислава Яблоновского.

— О! — вырвалось у Звенигоры, который никак не ожидал, что полковник Яненченко, сбежав от Хмельницкого, очутится во Львове. — Так, значит, сам Яненченко передал зеркальце Кермен-аге?

— Он.