Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Даже сегодня борьба за равные права афроамериканского населения в США далеко не закончена. То, что все-таки удалось добиться некоторого улучшения, хотя с большим опозданием, тоже было косвенно связано с Советским Союзом. Систематической дискриминации и частым линчеваниям чернокожих людей, в особенности в южных штатах, был, в конце концов, положен конец только в контексте Холодной войны. Американская система расовой сегрегации контрастировала с ситуацией в Советском Союзе — многонациональной стране, которая не допускала дискриминации по признаку пола или цвета кожи, и где расовая дискриминация была конституционно запрещена. «В России я впервые в жизни почувствовал себя полноценным человеком. Там не было никаких предубеждений против цветных, как в Миссисипи или Вашингтоне», — рассказывал афроамериканский певец Пол Робсон после посещения Советского Союза в 1950-е годы. Когда Вашингтон в сговоре с южноафриканским режимом апартеида старательно помогал выслеживать и арестовывать Нельсона Манделу, Москва была самым большим врагом этого режима на международном уровне. Из-за этого Америка потеряла очень много престижа и влияния, особенно в новых независимых и обычно «неприсоединившихся» странах, бывших колониях. Чтобы избавиться от этого мерзкого пятна на своей репутации, Вашингтон наконец-то был вынужден обращаться со своим чернокожим населением как с гражданами и как с людьми. С момента распада Советского Союза это перестало быть необходимым. И это объясняет, почему не было достигнуто почти никакого прогресса в деле эмансипации афроамериканцев, в том числе и во время восьмилетнего президентства Барака Обамы.

И последнее, но не менее важное: Западная Европа и неевропейские западные страны, такие, как Канада, тоже обязаны значительной частью своей демократии и процветания Октябрьской революции. В течение 19171919 годов в результате обнищания, вызванного войной, революционные ситуации были повсюду. От мятежей и братания с «врагом» на фронте солдат дело перешло к забастовкам, демонстрациям и другим гражданским беспорядкам. В Германии это привело к настоящей революции, которую новое социал-демократическое правительство с помощью армии потопило в крови. Однако это правительство было вынуждено пойти на уступки. Были закреплены далеко идущие политические и социальные реформы в конституции нового германского государства, Веймарской республики, сделавшие ее одной из самых прогрессивных и демократических стран в мире. Во Франции и Великобритании также назревала угроза революции. И здесь тоже власти решили провести важные реформы как орудие для тушения революционного пожара, например, был введен восьмичасовой рабочий день. Французская и британская элиты ненавидели такие демократические новшества, и они никогда бы их не реализовали, если бы они не боялись настоящей революции, революции на русский лад. То же самое можно сказать и о других важных демократических реформах за тот же период, которые с большой спешкой были проведены в Бельгии, Нидерландах и Швейцарии. Как писал известный английский историк Эрик Хобсбаум: «Все это было лучше, чем большевизм» для защитников капитализма, которые боялись, что конец уже близок. Волна демократических реформ в конце Первой мировой войны, несомненно, стала крупным шагом вперед в историческом развитии Западной Европы, наконец-то достигшей невиданно высокого уровня демократии и процветания. Нельзя также отрицать, что эти реформы никогда не были бы проведены, если бы элиты не были так напуганы возможностью повторения Октябрьской революции в своих странах.

Но Октябрьская революция сделала еще гораздо больше для демократии и свободы в Западной Европе. Ведь именно Советский Союз, как государство, ставшее прямым следствием Октябрьской революции, внес самый большой вклад в победу над фашистской Германией во время Второй мировой войны. Как мы увидим в главе 8, именно на Восточном фронте произошел коренной перелом в ходе войны, которую Гитлер, в конце концов, проиграл. Когда Германия напала на Советский Союз, западные союзники были твердо убеждены, что гитлеровский блицкриг закончится на востоке славным немецким триумфом. Но, благодаря Октябрьской революции и последовавшей за ней чрезвычайно быстрой индустриализации страны, Советский Союз стал военной сверхдержавой, что к своему ужасу и позору гитлеровцы в Сталинграде и в других местах. Американский специалист по этому вопросу Сэнфорд Р Либерман даже считает, что Советский Союз, скорее всего, не выжил бы в ходе нацистской агрессии, если бы социально-экономическая система страны не была коммунистической. Но даже и Западная Европа была освобождена от нацистского ига благодаря Советам. Ведь 90 % нацистских войск были прикованы к Восточному фронту, и это было непременным условием успеха высадки союзников в Нормандии и последующего их наступления на Западном фронте, как признавал в минуты откровения американский генерал Эйзенхауэр. Эрнест Хемингуэй верно писал, что «все те, кто любит свободу, очень многим обязаны Красной Армии».

Эта ситуация привела к новой волне политических и социальных реформ после Второй мировой войны, как и в Первую мировую войну это привело к появлению первой волны. С этой второй волной в Западной Европе связано появление такого феномена, как «государство всеобщего благосостояния». «Без Октябрьской революции мы не смогли бы объявить о государстве всеобщего благосостояния на Западе», — писал итальянец, историк Доменико Лосурдо. Именно победа социалистического и антиимпериалистического Советского Союза над капиталистической и империалистической нацистской Германией вызвала столько интереса и энтузиазма по отношению к социалистической «контрсистеме». Это снова встревожило элиты западных стран, которые неохотно, но были вынуждены проводить реформы, чтобы успокоить взбудораженный пролетариат. Только в этом контексте можно понять, как такой архиконсервативный политик как Уильям Генри Беверидж смог стать «крестным отцом» британского государства всеобщего благосостояния. По той же причине и другие западноевропейские страны после Второй мировой войны получили новую дозу демократии и введение щедрых социальных услуг. Благодаря Советскому Союзу и Октябрьской революции, благодаря Ленину и его большевикам.

Распад Советского Союза в 1990 году имел обратный эффект. Это освободило западную элиту от необходимости быть относительно щедрой к простым людям. Это сделало возможным начать сворачивание «государства всеобщего благосостояния» с его невиданно высокой степенью политической и, прежде всего, социальной демократии. Рональд Рейган в США и Маргарет Тэтчер в Великобритании в 1980 году дали добро этому процессу, но теперь можно было его значительно ускорить. Это означало большой скачок назад во времени, к условиям необузданного капитализма девятнадцатого века, с высокой безработицей, низкооплачиваемой непостоянной работой и практически полным отсутствием социального обеспечения. Так называемый «капитализм с человеческим лицом» вернулся к своей злобной изначальной форме — «капитализма тебе в лицо», как описал это Майкл Паренти.