Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Все вышесказанное не означает, что по поводу предстоящей войны не существовало никаких разногласий между Гитлером и банкирами, промышленниками, знатными землевладельцами и генералами. У них были большие и малые, важные и тривиальные расхождения во мнениях по вопросам, таким, как темпы оружейной программы, союзники, которых хотела для себя немецкая сторона, и способ, которым должна была вестись война. Например, Гитлер уволил банкира Яльмара Шахта потому, что тот хотел осуществлять оружейную программу обычным способом финансирования, что сделало бы ее осуществление менее быстрым, чем того хотели Гитлер и его окружение, в частности, его «экономический царь» Герман Геринг. А в 1939–1940 годах горстка генералов подумывала о том, чтобы свергнуть Гитлера при помощи государственного переворота, потому что они считали, что его военные планы — массированное наступление на Польшу, в то время как французские и британские армии были сосредоточены на западной германской границе — нереальны и потенциально катастрофичны.

После того как Польша была завоевана без какого бы то ни было выступления французов и британцев из-за линии Мажино, заговорщики отказались от своих планов.

Это немецкое нападение на Польшу в сентябре 1939 года было эффективным началом войны, которую Гитлер обязан был развязать от имени германской элиты. Великобритания и Франция тогда объявили Германии войну. Но это был не тот сценарий, который изначально был на уме в Берлине. Там действительно намеревались начать войну в 1939 году, но это должна была стать война против Советского Союза, с Польшей и Британией в качестве нейтральных зрителей, или, возможно, даже союзников. Тот факт, что этот сценарий не удался, был в значительной степени связан с политикой умиротворения, проводимой Парижем и Лондоном. Ее цель на самом деле состояла в том, чтобы спровоцировать нападение Германии на Советский Союз, но ее контрпродуктивным результатом стал пакт Гитлера-Сталина (Молотова-Риббентропа) от августа 1939 года, о котором мы подробнее поговорим в следующей главе.

Победа над Польшей была мелочью по сравнению с тем поражением, которое Германия нанесла Франции и странам Бенилюкса весной 1940 года. Этому невиданному триумфу предшествовало завоевание Норвегии и Дании, которое сопровождалось победами в Югославии и Греции. В 1941 году началось долгожданное нападение на Советский Союз, операция «Барбаросса». Однако этот «Осткриг» («Восточная война») не принес великой победы, на которую надеялись. Напротив, он нес в себе семена катастрофического поражения Третьего Рейха. Однако это стало ясно только по окончании Сталинградской битвы, в феврале 1943 года. Но при этом значительная часть огромного Советского Союза в течение нескольких лет оставалась оккупированной нацистами.

Районы, которые Германия потеряла в результате поражения в 1918 году, такие как Эльзас-Лотарингия и Эйпен-Мальмеди, теперь снова стали частью немецкого Хаймата («родины»). Теперь Рейх стал больше, чем был в 1914 году, включив новые территории, такие как Австрия, Судеты и значительная часть Польши. В 1914 году немецкая элита мечтала об экономическом господстве над другими европейскими странами. После побед над Польшей и Западной Европой и первоначальных впечатляющих успехов на восточном фронте дела у Германии шли даже лучше, потому что теперь она управляла гигантской экономической зоной от Атлантического побережья Франции до предгорьев Кавказа.

В этой большой европейской экономической зоне немецкие компании и банки пользовались огромными привилегиями. ИГ «Фарбен», «Крупп», «Дойче Банк» и консортам разрешалось устранять конкурентов в оккупированных странах или взять на себя управление ими на особо выгодных условиях. Оккупированные страны, кроме того, стали рынками сбыта, и они обладали сырьем, которое немецкая промышленность теперь могла использовать. Они должны были поставлять это сырье по ценам и на условиях, которые — как и обменный курс рейхсмарки — немцы устанавливали с выгодой для себя. И последнее, но не менее важное: оккупированные страны вынуждены были поставлять немецким фирмам неограниченные объемы дешевой рабочей силы, по сути, для принудительного труда.

Этими фантастическими возможностями для бизнеса воспользовались прежде всего крупнейшие немецкие фирмы и банки. Например, Deutsche Bank в оккупированной Бельгии смог получить от Société Générale и Petrofina всякого вида акции югославских банков, люксембургских металлургических заводов и румынских нефтяных трестов, чтобы продать их немецким клиентам.

Во Франции Deutsche Bank получил большую сумму денег за платежи, которые Германия наложила на эту страну в качестве условия перемирия летом 1940 года. Deutsche Bank утроил объем своей деятельности во время войны и, таким образом, стал крупнейшим банком на европейском континенте.

Когда в июне 1941 года началось фашистское нападение на Советский Союз, немецкая элита ликовала. Она ожидала, что победа через несколько месяцев станет свершившимся фактом. Вслед за первыми триумфами Вермахта представители крупных немецких компаний намеревались прибрать к рукам завоеванные территории Советского Союза, включая его заводы, нефтяные скважины и другие трофеи, на которые можно было претендовать, как они это уже делали раньше в Польше и в Западной Европе. Герингу, наиболее связанному с бизнесом и финансовым миром из всех приспешников Гитлера, было поручено прибрать к рукам богатства Советского Союза в сотрудничестве с крупными компаниями и поставить их на службу Германии. На практике это сводилось к тому, что все это богатство через нацистский режим попадало в руки немецких компаний и банков.

Например, Круппу был отдан Ленинградский металлургический завод, тогда как Hoesch AG получила в качестве подарка Киев и его окрестности. IG Farben приобрела контроль над всеми объектами, производящими синтетическое топливо. И в сотрудничестве с Deutsche Bank, IG Farben создала фирму Kontenentale Ol AG, которая стала обладателем нефтяной промышленности Советского Союза.

Однако нацисты не могли позволить себе, чтобы широкая немецкая публика заметила, что завоевание Советского Союза пошло бы не на пользу рабочим, которым, как полагалось, будет позволено осваивать восточное «жизненное пространство», как это в красках описывал Гитлер в «Майн Кампф», а на пользу промышленной и финансовой элите и землевладельцам. Следовательно, были созданы Ostgesellschaften, «восточные» совместные предприятия нацистского государства и частного сектора, финансируемые такими банками, как вездесущие Deutsche Bank, Dresdner Bank и Commerzbank.

Часть прибыли от этих Ostgesellschaften шла в фонды нацистского государства, чтобы скрыть безрисковой характер этого бизнеса для частных компаний, участвующих в нем, которым разрешалось эксплуатировать советские активы, доставшиеся им, по своему произволу.