Жак Пауэлс - Правда и ложь истории. Мифы и тайные смыслы ХХ века

Многочисленные американские корпорации имели дочерние предприятия в нацистской Германии, эту тему мы подробнее обсудим в главе 11. Эти филиалы также преуспевали благодаря Гитлеру. Ведь у них нацистский режим тоже заказывал очень много продукции, особенно такого вооружения, как грузовики и самолеты. Они тоже смогли максимально увеличить свою прибыль за счет снижения их расходов на заработную плату, благодаря использованию дешевой рабской рабочей силы и регрессивной политике в отношении заработной платы и рабочего времени. Прибыль компании Ford-Werke, кельнского филиала крупнейшего американского автопроизводителя Ford, выросла с 1,2 млн RM в 1939 году до 1,7 млн в 1940 году, до 1,8 миллиона в 1941 году, до 2 миллионов в 1942 году и до 2,1 миллионов в 1943 году. Среди других американских филиалов, которые заработали много денег благодаря войне, были Dehomag, дочерняя компания IBM, которая работала на нацистов, поставляя им перфокарточные машины, с помощью которых можно было учитывать количество заключенных в лагерях. Зингер, известный своими швейными машинками, во время войны в Германии стал крупным производителем пулеметов. Производитель автомобилей Opel в Рюссельсхайме, дочерняя компания General Motors, тоже отличилась тем, что поставляла нацистам все виды военной техники.

В 1943 году нацистские власти сообщили, что прибыли американских дочерних компаний в Германии с начала войны достигли астрономических высот — и их прибыль останется на этой высоте до самого конца конфликта. Речь при этом шла о чистой прибыли, потому что в этом случае нацисты также не стали вводить более высокие корпоративные налоги, несмотря на то, что они иногда угрожали сделать это. С самого начала и до конца войны нацисты делали все возможное, чтобы платить жалованье рабочим как можно меньше, а прибыль компаний сделать насколько возможно выше. Другими словами, они продолжали делать то, что делали уже до войны — удовлетворять интересы промышленников, банкиров и других столпов элиты, которые привели их к власти в 1933 году.

Почти все крупные немецкие компании и филиалы американских и других иностранных компаний максимизировали свои прибыли во время войны с помощью использования рабского труда. Неужели нацисты заставили их сделать это? Разве другие работники были недоступны? Насколько плохи были на самом деле условия труда, ночлег и питание этих «рабов»? Подобные вопросы уже были предметом многочисленных дискуссий. Немецкие историки, такие, как Марк Шпурер, защищают компании, даже когда они признают, что нацисты не заставляли их использовать иностранных рабочих. Он утверждает следующее: производство военной техники действительно было очень прибыльным бизнесом, но во время войны из-за нехватки рабочей силы было невозможно осуществлять это производство без использования иностранных рабочих. Невоенные предприятия в связи с этим утрачивали позиции в борьбе с конкурентами и даже рисковали быть закрытыми нацистским режимом. В результате этого у них не было никакого выбора, и им даже приходилось конкурировать за достаточное число иностранных рабочих. То есть, Шпурер утверждает, что необходимость получать прибыль требовала использования подневольных работников. Согласно другому немецкому историку, Вернеру Плюмпе, все зависело от владельцев или менеджеров компаний. «Плохие» личности или фирмы принимали неверное решение и использовали принудительный труд иностранных рабочих, «хорошие» личности или фирмы принимали правильное решение и отказывались от применения принудительного труда. Ещё один историк, американец Джонатан Визен, предполагает, что выбор сводился к очень личному решению, что это был вопрос из сферы психологии. По словам Визена, оппортунизм заставлял некоторых немецких промышленников делать «неправильный» выбор: в их «погоне за прибылью» они оказывались вовлечены в «ужасные действия», такие как использование подневольного труда. Он приходит к выводу, что это были личные недостатки, но прежде всего «жадность», что заставляло слишком многих, так сказать, «аполитичных» деловых людей вести себя таким «гнусным образом».

Но ведь практически все крупные немецкие компании, включая дочерние компании американских корпораций, использовали принудительный труд! Что же получается, все их менеджеры и владельцы без исключения были «оппортунистами» и «жадными» личностями, все они были «плохими парнями»? В реальности их личные добродетели или пороки не играли совершенно никакой роли. У них не было выбора. Даже самые добродетельные менеджеры были вынуждены использовать подневольных работников, к этому их вынуждала логика капиталистической системы, которая в контексте так называемого свободного рынка дает возможность производить и получать прибыль, — а значит, и выживать, и процветать — только в ходе беспощадной конкуренции с другими производителями. Сам Шперер признает это, когда он пишет, что менеджеры компаний «также и во время войны мотивировались вечной потребностью максимизировать прибыль». Понятно, что Шперер имеет в виду капиталистическую систему, в которой частная собственность и конкуренция являются альфой и омегой. Разве не ясно, что «оппортунизм» и «жадность», о которых упоминает Визен, — это не просто личные пороки, но неотъемлемая часть самой системы? Если практически все крупные компании в гитлеровской Германии, включая и филиалы американских корпораций, использовали труд принудительных рабочих и были «впутаны» во многие другие преступления нацистского режима, то это произошло не из-за личной злобы менеджеров или собственников, но из-за характеристик самой капиталистической системы, которая требует даже от самых благородных бизнесменов быть настолько «жадными» и «оппортунистическими», насколько это возможно, когда речь заходит о максимизации их прибыли.

Еще в девятнадцатом веке капитализм прикрывался идейной мантией либерализма, идеологии, которая изображает на своем знамени свободу. Это мощная идеология, потому что невозможно быть против свободы. Но свобода — это абстрактное понятие, нечто такое, что существует только в теории. На практике существует много различных форм свободы. Свобода либеральной идеологии, очевидно, есть специфическая форма свободы: это свободное предпринимательство, свобода выбора предпринимателя, капиталиста, лица, которое владеет капиталом и контролирует его. Свобода либерализма — это вовсе не свобода труда, не свобода трудящихся. Например, нет никакого противоречия в том, что капиталу при нацизме удалось процветать благодаря принудительному труду, то есть, благодаря несвободному труду. При нацизме и благодаря ему капитал стал более свободным, чем он был раньше, а труд — менее свободным. То есть, нацизм был инструментом, который позволял капиталу осуществлять и максимизировать свою свободу за счет минимизации свободы труда.