Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Ох, господи. — Кристофер скривился, словно от боли. — Ох, господи. — Несколько секунд он смотрел на лежащий неподалеку труп француза, потом покачал головой. — Я оставлю без внимания вашу наглость, лейтенант. Полагаю, без моего бывшего слуги здесь не обошлось? Да, у Луиша талант по-своему интерпретировать события и обстоятельства. — Подполковник затянулся, выдохнул и проводил взглядом подхваченный ветерком дым. — Меня направило сюда правительство его величества с целью определить, стоит ли нам воевать за Португалию, стоит ли проливать за нее английскую кровь. Я пришел к выводу — вы, скорее всего, с ним не согласитесь, — что она того не стоит. Теперь мне предстоит выполнить вторую часть поручения, то есть договориться с французами об урегулировании ситуации. Заметьте, речь идет не о капитуляции, а об урегулировании. Мы выведем наши войска, они выведут свои, хотя ради проформы им будет позволено пройти парадом и силами одной дивизии по улицам Лиссабона. А потом — bonsoir, adieu, au revoir . К концу июля на португальской земле не останется ни одного чужестранного солдата. Это большой успех, лейтенант, большое достижение, ради которого стоило обедать с французскими генералами, французскими маршалами и французскими чиновниками. — Кристофер сделал паузу, может быть ожидая какой-то реакции, но Шарп молчал, сохраняя скептическое выражение, и он вздохнул. — Такова правда, лейтенант, и, как бы ни трудно было вам поверить в нее, не забывайте, что есть многое…

— Знаю, — перебил его Шарп. — Слышал про мудрецов, которым чего-то там не снилось, только какого черта вы здесь делали? — В его голосе проступили сердитые нотки. — Почему надевали французскую форму? Луиш все рассказал.

— Подумайте сами, не могу ведь я носить красный мундир в тылу у французов! А цивильная одежда в наши дни особого уважения не заслуживает. Да, приходилось носить и французскую форму. Это, лейтенант, ruse de guerre .

— Мне наплевать, что это такое! — рявкнул Шарп. — Эти ублюдки лезли сюда, чтобы убить нас, а привели их вы!

— Ах, лейтенант, лейтенант, — грустно вздохнул подполковник. — Нам потребовалось тихое местечко, чтобы спокойно все согласовать и подписать. Чтобы никто не мешал. Чтобы толпа не давила. Я предложил Квинту. Признаю, не подумал, чем это вам может грозить. Моя вина. Извините. — Он даже изобразил подобие поклона. — Французы пришли, сочли ваше присутствие здесь западней и вопреки моему совету решили вас атаковать. Еще раз простите. Но теперь все кончено, Шарп. Все позади. Вам позволено уйти. С оружием. С почетом. И вы сами пройдете с гордо поднятой головой. Так что примите мои самые искренние поздравления. Разумеется, я сделаю все, чтобы ваш полковник узнал о ваших подвигах. — Он подождал ответа, а когда такового не последовало, усмехнулся. — И конечно, для меня будет честью вернуть вам подзорную трубу. Поверьте, просто забыл захватить ее с собой.

— Ничего ты не забыл, ублюдок! — прорычал Шарп.

— Не будьте таким грубияном, лейтенант, — укорил его Кристофер. — Постарайтесь понять, что дипломатия подразумевает и разведку, и хитрость, и обман. И не забудьте, что это я выговорил для вас свободу. Так что можете сойти с этого холма как триумфаторы.

Секунду или две Шарп смотрел в невинное лицо предателя.

— А если мы останемся здесь? Что тогда?

— Понятия не имею, — пожал плечами подполковник. — Но конечно, попытаюсь выяснить, действительно ли таково ваше желание. И все же, боюсь, французы сочтут такое поведение как враждебный жест. К сожалению, в этой стране многие противятся достижению мирного соглашения. Некоторых людей ввели в заблуждение, и они предпочитают драться и отвергают любые договоренности. Думаю, если вы настоите на своем и останетесь, нарушив таким образом достигнутые соглашения, французы привезут из Порто мортиры и убедят вас уйти уже иными средствами. — Подполковник затянулся и вдруг вздрогнул — опустившийся на склон ворон принялся выклевывать убитому глаза. — Майор Дюлон хотел бы собрать своих. — Он ткнул сигарой в ближайший труп.

— У него есть один час, — сказал Шарп. — Может привести сюда десять человек, безоружных. И скажите, что здесь будут и мои люди. Тоже безоружные.

Кристофер нахмурился:

— А вашим людям что делать на склоне?

— Нам нужно похоронить своих, а наверху только камень.

Подполковник задумчиво затянулся, потом негромко сказал:

— Было бы лучше, лейтенант, если бы вы ушли с холма прямо сейчас.

— Я подумаю.

— Вы подумаете? — раздраженно повторил Кристофер. — И долго, позвольте осведомиться, собираетесь думать?

— Сколько понадобится, — отрезал Шарп. — Решать второпях не по мне.

— Так вот, лейтенант, у вас есть ровно один час.

Кристофер сказал что-то Дюлону. Тот кивнул Шарпу. Шарп кивнул в ответ. Потом подполковник бросил недокуренную сигару, повернулся и зашагал вниз по склону.

— Он врет, — сказал Шарп.

— Откуда вы знаете? — Виченте, похоже, не разделял его уверенности.

— Я вам скажу откуда. Этот ублюдок не отдал мне никакого приказа. В армии не предлагают, а приказывают. Сделай то, сделай это. А он не приказывал. Раньше приказывал, сегодня — нет.

Виченте перевел аргумент Шарпа сержанту Мачедо, которого, как и Харпера, пригласили для совета. Оба сержанта выглядели обеспокоенными, но молчали.

— И почему, по-вашему, он не приказал вам уйти отсюда?

— Потому что хочет, чтобы я сам принял такое решение. Потому что ничего хорошего нас там, внизу, не ждет. Потому что он врет.

— Это только ваше предположение, — твердо, как адвокат, сказал Виченте. — А наверняка вы и сами не знаете.

— Наверняка здесь никто ничего не знает, — проворчал Шарп.

Виченте повернулся к востоку:

— У Амаранте уже не стреляют. Может, они и впрямь договорились о мире.

— Договорились о мире? — усмехнулся Шарп. — А зачем им мир? Зачем французы вообще сюда явились?

— Чтобы заставить нас отказаться от торговли с Британией.

— Так с какой стати уходить теперь? Торговля снова возобновится. Уходить, не доведя дело до конца, такое не в их характере. К тому же французы не сдаются так быстро.

Виченте ненадолго задумался.

— Может, они не хотят продолжать, опасаясь больших потерь. Война идет тяжело, врагов много, снабжение затрудняется. Может, они поняли наконец, что победы не достичь, и решили удовольствоваться какими-то уступками.

— Мы имеем дело с лягушатниками, — возразил Шарп. — А лягушатники малым довольствоваться не привыкли. И еще одно. Кристофер не показал мне никакой бумаги. Никакого подписанного и скрепленного печатью договора. Ничего.

Виченте кивнул, признавая силу аргумента:

— Если хотите, я спущусь и попрошу показать бумагу.