Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

— Никакой бумаги нет, — сказал Шарп, — и с холма никто не спустится.

Виченте помолчал.

— Это приказ, сеньор?

— Да, приказ. Мы остаемся здесь.

— Что ж, значит, остаемся.

Виченте похлопал по плечу Мачедо, и они повернулись и отправились к своим, чтобы сообщить о принятом решении.

Харпер сел рядом с Шарпом:

— Ну что, теперь вы уверены?

— Ни черта я ни в чем не уверен, — признался Шарп, — но думаю, он врет. Даже не спросил, какие у нас потери. Будь он на нашей стороне, обязательно бы спросил, так ведь?

Харпер пожал плечами — ответа на этот вопрос он не знал.

— И что, по-вашему, будет, если мы спустимся?

— Что будет? Они возьмут нас в плен. И отправят в свою чертову Францию.

— Или отошлют домой?

— Если война закончится, то да, отошлют домой. Но если бы война закончилась, нам бы об этом кто-нибудь сообщил. Какой-нибудь португальский чиновник. Только не Кристофер. И если война закончилась, с какой стати давать нам час на раздумье? Спешить ведь некуда. Ну, будем мы сидеть на этом треклятом холме целый год, кому от этого хуже?

Шарп приподнялся и посмотрел вниз, туда, где французские пехотинцы заканчивали собирать тела убитых. Пехотинцев привел майор Дюлон. Он же принес две лопаты, чтобы осажденные могли похоронить своих: двух португальцев, убитых снарядом во время утренней атаки, и стрелка Донелли, лежавшего на вершине с того самого времени, когда они выбили оттуда французов.

Выкопать две могилы для своих Виченте поручил сержанту Мачедо и трем солдатам. Вторую лопату Шарп протянул Уильямсону:

— Отроешь могилу, и на этом твое наказание закончено. — Со времени стычки в лесу Шарп постоянно давал Уильямсону те или иные поручения, не оставляя смутьяну времени и сил на пакости, но теперь решил поставить точку. — А винтовку оставь здесь — она тебе не нужна.

Уильямсон взял лопату, бросил на землю винтовку и сопровождаемый Харрисом и Доддом направился вниз по склону, туда, где камней было меньше. Когда могила была готова, Харпер и Слэттери перенесли убитого и опустили в яму. Потом сержант прочитал короткую молитву, Слэттери склонил голову, а Уильямсон снова взялся за лопату. Додд и Харрис смотрели на французов, которые уносили своих убитых.

Харпер тоже наблюдал за французами:

— А что будет, сэр, если они доставят сюда мортиру?

— Тогда нам крышка, — сказал Шарп. — Да только, прежде чем ее доставят, много чего еще может случиться.

— Чего?

— Всего, — раздраженно бросил он. Откуда ему знать, что будет дальше и как все повернется. Подполковник мог убедить кого угодно, и только присущее Шарпу врожденное упрямство не позволило принять его предложение. Это да еще поведение майора Дюлона. — Может, я и ошибаюсь, Пэт. Все дело в том, что мне здесь нравится.

— Вам здесь нравится? — удивился сержант.

— Нравится, что мы отдельно, сами по себе. Не люблю армию. Я не против капитана Хогана, но остальных терпеть не могу. Мне лучше, когда надо мной никто не стоит. Здесь надо мной никто не стоит. Так что мы остаемся.

— Да, — согласился Харпер. — Наверное, вы правы.

— Ты действительно со мной согласен? — удивился Шарп.

— Конечно. Только имейте в виду, сэр, моя мама никогда не считала меня шибко умным.

Шарп расхохотался:

— Ладно, Пэт, иди да почисти винтовку.

Купер нагрел воды, и кое-кто из стрелков прополаскивал ею дуло винтовки. После каждого выстрела в стволе остается осадок из спекшегося пороха. Со временем нагар забивает ствол, и винтовку можно выбрасывать. Но горячая вода растворяет осадок. Некоторые, правда, верили в другие средства. Например, в мочу. Хэгмэн, ополоснув ствол горячей водой, прочистил его шомполом.

— Хотите, почищу вашу, сэр? — предложил он Шарпу.

— Это подождет, Дэн. — Лейтенант огляделся и увидел, что сержант Мачедо и его люди уже вернулись. А где его могильщики? Спустившись к северному редуту, Шарп увидел, что Харрис и Додд утаптывают землю на могиле Донелли, а Уильямсон стоит рядом, опершись на лопату. — Вы что, еще не закончили? Поторопитесь!

— Уже идем, сэр! — отозвался Харрис и, подобрав с земли мундир, вместе с Доддом зашагал к вершине.

Уильямсон взял лопату и вроде бы собрался последовать за ними, но вдруг повернулся и помчался вниз по склону.

— Господи! — Подбежавший Харпер вскинул винтовку.

Шарп остановил его. Не потому, что хотел спасти Уильямсону жизнь, а потому, что французы даже один-единственный выстрел могли счесть нарушением правил перемирия, и тогда гаубица вполне могла бы накрыть находящихся на открытом склоне Харриса и Додда.

— Вот же дрянь! — пробормотал Хэгмэн.

Уильямсон мчался так, словно ожидал выстрела в спину и хотел перегнать пулю. Шарп стиснул зубы. Уильямсон ему никогда не нравился, но в любом случае, когда дезертирует солдат, виноват всегда офицер. Офицера, конечно, наказывать не станут, а солдата, если поймают, расстреляют, тем не менее Шарпу от этого было не легче. В том, что так случилось, виноват только он сам.

Харпер, заметив состояние командира, но неверно истолковав причину, попытался его ободрить:

— Нам же без него лучше, сэр.

Додд и Харрис, ошеломленные случившимся, переглянулись, и Харрис даже повернулся, словно вознамерившись броситься вдогонку, когда Шарп окликнул его.

— Не надо было доверять Уильямсону эту работу, — с горечью пробормотал он.

— Почему, сэр? Вы ведь не знали, что он сбежит.

— Не люблю терять людей.

— Но вы ж не виноваты! — запротестовал Харпер.

— А кто виноват? — сердито бросил Шарп. Уильямсон уже добежал до французских позиций, и лейтенанту оставалось утешаться лишь тем, что он не смог унести с собой винтовку. — Нам всем надо укрыться. Эта чертова пушка долго молчать не будет.

Гаубица открыла огонь за десять минут до истечения срока перемирия, но, поскольку ни у кого на холме часов не было, эта французская хитрость осталась незамеченной. Снаряд ударился о булыжник под нижним редутом, срикошетил вверх и там взорвался свистящими осколками, один из которых врезался в приклад винтовки Додда, а остальные простучали по камням.

Все еще коря себя за побег Уильямсона, Шарп наблюдал за главной дорогой в дальней долине. Над дорогой расстилалась пыль, и, присмотревшись, лейтенант разглядел движущихся с северо-запада, со стороны Порто, всадников. Везут мортиру? Если так, то пора подумать об отступлении. Возможно, им удастся прорвать кордон на западе и уйти в горы, где преследование осложнит каменистая местность? Но в любом случае без потерь такой маневр не обойдется. А если попытаться уйти ночью? Но до ночи еще надо продержаться. Развернув подзорную трубу и проклиная Кристофера, он долго всматривался в даль, пока не убедил себя, что никакой повозки, на которой могли бы везти мортиру, на дороге нет. Впрочем, расстояние было слишком большое, и сомнения оставались.