Бернард Корнуэлл - Ружья стрелка Шарпа. Война стрелка Шарпа [сборник]

Выбранный Хэгмэном офицер дернулся, взмахнул обеими руками и выронил саблю. Другой офицер упал на колени и схватился за живот. Третий держался за плечо. Шедшие первыми переступили через трупы, и сразу по всей шеренге как будто прошла легкая дрожь — в нее ударили новые пули. Напуганные свистом пуль, французы запаниковали и открыли огонь по семинарии. От треска мушкетов закладывало уши. Дым раскатился по склону, как морской туман. Пули простучали по каменным стенам. Зазвенели, лопаясь, стекла. На несколько секунд наступающие скрылись за дымной завесой, но, выступив из нее, тут же попали под новый залп. Еще один офицер свалился на землю. Колонна разделилась, чтобы обойти одинокое дерево, и снова сомкнулась.

Вслед за стрелками Шарпа открыли огонь красномундирники и португальцы у садовой стены. К ним присоединились и те, что расположились на крыше и у окон семинарии. Трещали мушкеты, сгущался дым, пули валили идущих первыми, а следующие шеренги теряли темп и сплоченность, потому что старались не наступить на своих раненых товарищей.

— Стрелять ниже! — прокричал своим сержант из Баффов. — Не тратить попусту его величества свинец!

Подполковник Уотерс принес на крышу несколько фляжек с водой — у солдат, откусывавших патроны, быстро пересыхало во рту от входящей в состав пороха селитры, и они в промежутках между выстрелами успевали хватить по глотку.

Колонна, атаковавшая западное крыло семинарии, уже была рассеяна, причем самый страшный урон нанесли не винтовки и мушкеты, а ядра и снаряды британских пушек, бивших с южного берега. Артиллеристам редко выпадает случай пострелять по столь легкой цели, как поднимающаяся по крутому склону пехотная колонна, и они использовали возможность сполна, разрывая ее фланг буквально в клочья. Снаряды взрывались над головой, осыпая французов смертоносной шрапнелью, ядра прорубали в плотной массе кровавые просеки. В одном месте шрапнелью посекло сразу трех барабанщиков, в другом — мальчишке просто снесло голову ядром, и, когда их инструменты смолкли, пехотинцы как будто выдохлись и начали понемногу откатываться назад. С трех верхних этажей семинарии по ним ударили мушкеты. Казалось, громадное здание вспыхнуло — из всех окон повалил густой дым. Бойницы плевались огнем, пули терзали шеренги, и колонна сначала покатилась вниз быстрее, а потом и вовсе рассыпалась на охваченные паникой группки.

Некоторые из французов вместо того, чтобы искать спасения в домах на дальней стороне долины, домах, в которые даже теперь попадали ядра, домах, где трещали и ломались балки и где уже вспыхивали первые пожары, присоединялись к северной колонне, той, что не пострадала от британской артиллерии и продолжала наступление на семинарию. На ее долю выпало тяжкое испытание, но она как будто поглощала пули, а сержанты и капралы постоянно выталкивали кого-то вперед, чтобы заменить упавших и не оставлять брешей. Колонна шла упрямо, да только никто из французов, похоже, не подумал, что они будут делать, когда поднимутся на холм, а поднявшись, обнаружат, что никакой двери нет. Самым разумным было бы обойти семинарию сбоку и пытаться прорваться через ворота, ведущие в сад, но, когда первые шеренги увидели, что дальше идти некуда, они просто остановились и начали стрелять. Шарп почувствовал, как пуля прошила рукав. Слева от него недавно прибывший лейтенант из Нортгемптонширского полка с резким вздохом завалился на спину — пуля попала в лоб. Умер он еще до того, как упал, а потому выглядел странно умиротворенным. Народу на крыше было так много, что люди постоянно наталкивались друг на друга и, не имея возможности как следует прицелиться, стреляли наугад, в дым. Какой-то француз смело бросился к амбразуре, чтобы выстрелить через нее, но свалился, не добежав нескольких шагов. Шарп выстрелил всего один раз и потом только наблюдал за своими. Пендлтон и Перкинс, самые молодые, ухмылялись. Купер и Танг обслуживали Хэгмэна, заряжая и подавая ему винтовки, а старый браконьер спокойно, словно на охоте, укладывал французов каждым выстрелом.

Над головой просвистело ядро. Шарп обернулся и увидел, что французы развернули новую батарею на холме к западу. Стоявшую там часовню с колоколенкой заволокло дымом, и в следующее мгновение последняя рассыпалась — британские артиллеристы поразили «цель» с первого выстрела. Какой-то беркширец повернулся в ту же сторону, и пуля попала ему в рот, вышибла пару зубов и зацепила язык. Бедняга выругался неразборчиво и сплюнул кровь.

— Стреляй! — крикнул ему Шарп. — Не пялься на город! Стреляй!

Сотни французов палили из мушкетов вверх не глядя, и хотя бо́льшая часть пуль расплющилась о стену, некоторые находили цель. Додду попали в левую руку, но он продолжал стрелять. Какой-то красномундирник получил пулю в горло и захлебнулся кровью. Одинокое дерево на середине склона то и дело вздрагивало от пуль, теряя ветки, и последние зеленые листья кружились в сером дыму. Сержант из Баффов свалился с пулей в животе. И тут генерал Педжет послал людей с западной стороны крыши на северную.

— Отважные мерзавцы! — крикнул он Дэдди Хиллу, кивая в сторону французов.

— Им не устоять, Нед, — отозвался Хилл. — Не устоять!

Хилл был прав. Первые французы, осознав бессмысленность атаки, начали отходить. Сэр Эдвард, обрадованный столь легкой победой, подошел к парапету, чтобы взглянуть на отступающего противника, как вдруг пошатнулся и схватился за локоть. Шарп оглянулся — из разорванного рукава элегантного мундира торчала белая кость.

— Боже! — прохрипел Педжет, едва сдерживая боль.

Пуля не только раздробила локоть, но и прошла через мышцы. Генерал согнулся и побледнел.

— Отведите его вниз, — распорядился Хилл. — Ничего, Нед, все будет в порядке.

Педжет заставил себя выпрямиться. Подбежавший адъютант сорвал шейный платок и пытался перевязать руку, но генерал отмахнулся.

— Командуйте, — процедил он сквозь зубы Хиллу.

— Принял, — кивнул Хилл.

— Продолжать огонь! — заорал на своих Шарп.

Стволы винтовок раскалились так, что к ним невозможно было прикоснуться, да только сейчас важно было отогнать оставшихся французов к подножию холма и убить их как можно больше. Звук бегущих ног известил о прибытии еще одного подкрепления. Французские канониры еще пытались помешать переправе, но британская артиллерия решительно подавляла такого рода попытки, вынуждая французов забиваться в щели. Стоило нескольким смельчакам выскочить из укрытия и подбежать к стоящему на набережной орудию, как их тут же накрыло шрапнелью. Шесть или семь пушкарей были убиты и ранены, после чего уцелевшие скрылись в домах в конце пристани.

Огонь смолк как-то вдруг, и Шарп увидел, что французов на склоне больше нет. Повсюду валялись убитые и раненые, местами горела трава, и те, кто мог двигаться, убежали к дороге. Деревцо на склоне выглядело так, словно подверглось нашествию саранчи. Подпрыгивая на кочках, катился барабан. Сквозь дым Шарп разглядел французский флаг, но был ли на нем орел — разобрать не смог.