Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Он заявил, что русские после распада СССР были разделены против их воли. Падение Союза он вспомнил как время ужасной несправедливости по отношению к русскому народу:

… большой страны не стало. И когда Крым вдруг оказался уже в другом государстве, вот тогда уже Россия почувствовала, что ее даже не просто обокрали, а ограбили 1.

И продолжил:

Сегодня, спустя уже много лет, я слышал, как крымчане, совсем недавно, говорят, что тогда, в 1991 году, их передали из рук в руки просто как мешок картошки. Трудно с этим не согласиться. Российское государство, что же оно? Ну что, Россия? Опустила голову и смирилась, проглотила эту обиду. Наша страна находилась тогда в таком тяжелом состоянии, что просто не могла реально защитить свои интересы. Но люди не могли смириться с вопиющей исторической несправедливостью. Все эти годы и граждане, и многие общественные деятели неоднократно поднимали эту тему, говорили, что Крым – это исконно русская земля, а Севастополь – русский город 2.

Критики России начали сравнивать Путина с Гитлером, указывая, как оба лидера использовали вопрос об этническом меньшинстве: Гитлер – чтобы разделить Чехословакию и аннексировать Австрию в 1938 году, а Путин – чтобы присоединить Крым. Не думать о крымском аншлюсе было просто невозможно. Путин не избегал исторических параллелей. И более того, по его словам, он рассчитывал, что немцы поймут его – только сравнят его действия не с аншлюсом, а с объединением Восточной и Западной Германии в 1989 году. В обоих случаях, настаивал он, разделенные нации воссоединились. Но его довод о необходимости защитить этнических русских от потенциальных угроз восходил не к 1989 году, а скорее к 1938-му.

Президент России утверждал, что русская идентичность была на Украине под угрозой, но не представил никаких доказательств дискриминации. Он говорил и о том, что защищает русских на Украине от экспансии Запада.

В случае с Украиной наши западные партнеры перешли черту, вели себя грубо, безответственно и непрофессионально. Они же прекрасно знали, что и на Украине, и в Крыму живут миллионы русских людей. Насколько нужно потерять политическое чутье и чувство меры, чтобы не предвидеть всех последствий своих действий. Россия оказалась на рубеже, от которого не могла уже отступить 3.

Итак, Россия оберегала русских за пределами своих границ от всех реальных или воображаемых угроз, и если русским угрожали, то это оправдывало и применение силы, и аннексию территории. Впрочем, имелась в виду защита Россией не только этнических русских, но и русскоговорящих в “ближнем зарубежье”.

На Украине живут и будут жить миллионы русских людей, русскоязычных граждан, и Россия всегда будет защищать их интересы политическими, дипломатическими, правовыми средствами 4.

В месяцы, предшествовавшие присоединению Крыма, Путин неоднократно говорил, что русские и украинцы – единый народ. Вот что он сказал в телевизионном интервью в сентябре 2013 года:

Мы один народ. И как бы на то, что я сейчас сказал, ни сердились националисты с обеих сторон, а националисты есть и у нас, и на Украине, на самом деле оно так и есть. Потому что у нас одна днепровская, киевская купель, у нас, безусловно, общие исторические корни и общие судьбы, у нас общая религия, общая вера, у нас очень схожая культура, языки, традиции и менталитет… Есть, безусловно, свои особенности и своя этническая окраска во всем. Кстати, украинская культура, украинский язык, танцы, музыка – они замечательные. Я, например, восхищаюсь всегда этим 5.

Путин утверждал, что русские и украинцы – единый народ, а тех, кто считал иначе, он называл националистами. Это представление противоречило давней советской и постсоветской традиции относиться к русским и украинцам как к исторически и культурно близким, но все же отдельным народам. Заявление Путина ставило под сомнение не только основы украинской национальной идентичности, но и современной российской. Идея о том, что русские – это отдельный народ, стало законным основанием для бунта России против умирающего Советского Союза в 1991 году и существования самой Российской Федерации.

Представления Владимира Путина о русско-украинском единстве восходят к работам Петра Струве, созданным накануне Первой мировой войны. “Я исхожу из убеждения, что есть общерусская культура и ее орган, общерусский язык” 6, – писал Струве в 1912 году. “Термин «русский», – писал он в другой статье, – не есть какая-то отвлеченная «средняя» из тех трех терминов (с прибавками «велико», «мало», «бело»), а живая культурная сила, великая, развивающаяся и растущая национальная стихия” 7. Струве не выступал против развития украинского языка или народной культуры, но одобрял их применение только на местном, сельском уровне, без доступа к высокой культуре, образованию и городской жизни – и без влияния на них. В 2014 году Путин осуществил реинкарнацию идей Струве на высшем уровне русской политики.

После аннексии Крыма рейтинг Путина достиг заоблачных высот: с 66 % в декабре 2011 года, когда он готовился вернуться в президентский кабинет в третий раз, до 89 % в июне 2015-го. Столь разительному подъему во многом способствовал государственный контроль над основными медиа, а также преследование и подавление оппозиции, которую заставляли молчать. Но мало кто сомневался в том, что русская общественность одобряла действия президента России. 18 марта 2014 года в своем обращении Владимир Путин привел результаты опросов общественного мнения, проведенных в России накануне официального присоединения Крыма:

95 % граждан считают, что Россия должна защищать интересы русских и представителей других национальностей, проживающих в Крыму. А более 83 % полагают, что Россия должна это делать, даже если такая позиция осложнит наши отношения с некоторыми государствами. 86 % граждан нашей страны убеждены, что Крым до сих пор является российской территорией, российской землей 8.

В речи об аннексии Крыма Владимир Путин не только обосновывал свою агрессию с исторической и этнокультурной точки зрения, но и заверял Россию, Украину и мир в том, что Крым – это особый случай и что Российская Федерация не будет претендовать на другие области Украины. “Хочу, чтобы вы меня услышали, дорогие друзья, – обратился он к гражданам страны, которую только что разделил. – Не верьте тем, кто пугает вас Россией, кричит о том, что за Крымом последуют другие регионы. Мы не хотим раздела Украины, нам этого не нужно” 9.

В марте 2014 года Путин считал, что может достичь своей цели – удержать Украину в российской сфере влияния без дальнейших присвоений ее территории. Шок от потери Крыма, как предполагалось, должен был развернуть украинские элиты обратно к Москве, показав, что может случиться и с другими регионами страны. Российский министр иностранных дел Сергей Лавров потребовал федерализации Украины и предоставления отдельным регионам права вето в отношении украинской внешней политики. Киев отказался, и в апреле 2014 года русские спецслужбы начали дестабилизацию русскоязычных районов на востоке и юге Украины. Антикиевская пропаганда велась под знаменем защиты русского языка и русской идентичности от украинского национализма. Российские пропагандисты принесли на украинский Восток и Юг идею создания буферного государства, Новороссии, одноименной имперской губернии, некогда существовавшей в этих местах. Ссылки на русское имперское прошлое дополнялись риторикой, восходящей к Великой Отечественной войне – основополагающему историческому мифу путинского режима. Сторонники украинского правительства изображались не только как националисты и агенты упаднического Запада, но и как фашисты.