Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Если говорить о западных губерниях империи, то там польский вопрос никогда не существовал в безвоздушном пространстве. Каждое из польских восстаний, а также политические достижения поляков в Габсбургской монархии разрушали воображаемый монолит большого русского народа, побуждая украинцев и белорусов выдвигать собственные требования. Весной 1917 года украинцы и белорусы не ждали независимости – они стремились к культурной и затем к территориальной автономии, а также к переустройству Российского государства на федеративных началах, ведь, согласно декларации Временного правительства, оно теперь состояло не из подданных империи, а из граждан.

Временное правительство упорствовало в нежелании отвечать на ожидания двух меньших ветвей имперской русской нации – и не только потому, что планировало отложить до созыва Учредительного собрания принятие всех решений о государственной структуре бывшей монархии, но также и оттого, что имело обязательства перед кадетами, самой влиятельной партией в правительстве в начале революции. Некоторые из них, тот же Петр Струве, по-прежнему выступали против самой идеи разделения русского народа, скрепленного не этнической принадлежностью, а языком и культурой. Другие, как Павел Милюков, были готовы предоставить нерусским народам автономию для развития языка и культуры – но не автономную территорию и не автономное правительство. А именно этого и потребовали от петроградского правительства предводители украинского движения и часть их белорусских коллег.

Наверное, для понимания истории России нет понятия более важного, чем “русская революция” – явления сложного и запутанного, словно лабиринт. Начнем с того, что в одном и том же году случились две революции: в феврале 1917 года было распущено царское правительство, а в октябре 1917 года власть захватили большевики под руководством Владимира Ленина. И, как будто этого было мало, даты этих двух революций обычно указываются в соответствии с юлианским календарем, по которому жила Российская империя. Но согласно григорианскому календарю, принятому на землях бывшей империи в 1918 году, эти революции соответственно произошли в марте и ноябре 1917 года. На этом проблема с хронологией не заканчивается. Под просторный “зонт” русской революции историки обычно помещают и Гражданскую войну в России, и международные конфликты, проходившие в границах бывшей империи с 1917-го по 1921-й. Некоторые исследователи распространяют этот термин на значительную часть 1920-х годов – или даже на весь советский период.

Самый запутанный аспект русской революции в том, что определение “русская” в сегодняшнем прочтении слова заслоняет собой тот факт, что в действительности она происходила в многонациональной Российской империи: это была революция народов, из которых русские были только одним из ее участников. Историки десятилетиями говорили об украинской революции и о революциях других народов как о части революционных событий в самой России – или как о событиях, совпадающих с последними. Впрочем, какой бы смысл ни приписывали русской революции, она коренным образом изменила не только экономическую, социальную и культурную жизнь бывших подданных Романовых, но и отношения между народами. И драматичнее всего эти революционные изменения проявились в треугольнике имперской национальной идентичности – в ее “Великом”, “Малом” и “Белом” компонентах.

Пока Временное правительство, пришедшее к власти в марте 1917 года, всеми силами пыталось сохранить фасад единой общерусской нации, одна партийная группа в России совершенно спокойно признавала украинцев и белорусов отдельными народами и допускала их автономию или даже независимость. Это были большевики Владимира Ленина, небольшая фракция Российской социал-демократической рабочей партии (РСДРП), популярность и численность которой, однако, быстро росли. Как и почти все марксисты тех лет, большевики осуждали капитализм, отвергали частную собственность и верили, что будущее принадлежит пролетариату – промышленному рабочему классу, в авангард которого они ставили себя. Но в отличие от своих европейских коллег большевики, ставшие отдельной политической силой в 1903 году, уповали не на эволюционное, а революционное восхождение пролетариата к политической власти. Государственная власть была им нужна, чтобы установить диктатуру рабочего класса и привести мир к социализму. Они предполагали, что пролетарская революция в преимущественно крестьянской Российской империи обречена на провал – если только им не удастся разжечь огонь мировой революции в Центральной и Западной Европе, где был развитый пролетариат, готовый к наступлению социализма.

По составу, мировоззрению и представлениям о грядущей революции Ленин и его соратники были интернационалистами. Русский имперский национализм они считали проклятием и заявили, что готовы признать отдельную идентичность украинцев и белорусов. То, что Ленин и большевики думали о национальном вопросе в целом и о русском вопросе в частности, стало неожиданно важным 7 ноября 1917 года (25 октября по юлианскому календарю), когда они после, в общем-то, бескровного переворота свергли Временное правительство и объявили себя новым правительством Российской республики. Протяженность границ этой республики в то время не уточнялась.

Для Ленина и большевиков, говоривших о политическом превосходстве классовых интересов, национальный вопрос имел второстепенное значение, и долгое время они его игнорировали. И лишь подъем национальных движений в Российской империи и Австро-Венгрии накануне Первой мировой войны заставил их оформить свои воззрения. В 1912 году Ленин поручил большевику Иосифу Сталину, грузину по национальности, человеку практически неизвестному за пределами Кавказа и не умевшему читать ни на одном языке, кроме русского и грузинского, сформулировать позицию партии по национальному вопросу. Мнение большевиков требовалось определить в дебатах с австрийскими марксистами, работы которых в оригинале Сталин прочитать не мог.

Полагаясь на советы Ленина, Сталин в полной мере включил идеи наставника на тему национальностей в свою статью, опубликованную в 1913 году. Впоследствии она была переработана в труд “Марксизм и национальный вопрос”. Идеи, впервые сформулированные Лениным и записанные Сталиным в его работе, получили дальнейшее развитие в статьях Ленина, опубликованных в первые месяцы войны.

Ленин провозглашал право всех народов Российской империи на самоопределение, вплоть до отделения, но с одной оговоркой. В конечном счете именно рабочий класс каждой нации (впрочем, можно сказать и прямо – партия большевиков) должен был определить – самоопределение означает отделение или нет. Если отделение, в понимании партии, было в интересах пролетариата, тогда нация могла покинуть империю; а если нет – тогда нация должна остаться, чтобы помочь рабочему классу победить своих врагов.