Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Белорусизация, продвигаемая Игнатовским и его союзниками среди белорусских национал-коммунистов, была похожа на украинизацию в соседней республике. И там, и там в институты нового режима привлекались местные кадры более успешно, чем происходило культурное “обращение” русскоязычного городского населения. С 1922 по 1927 год число этнических белорусов в Компартии Белоруссии увеличилось более чем в три раза. В значительной мере на белорусский и другие местные языки переходила официальная пропаганда. В 1927 году на белорусском начала выходить главная газета местных большевиков. Но белорусский язык и культура не стали главенствующими в печати: из девяти газет, издаваемых в то время в республике, четыре выпускались на русском, три – на белорусском и по одной на польском и идиш.

Сторонники коренизации и языковой белорусизации столкнулись с серьезными трудностями при осуществлении своих планов. Они касались не только рабочего класса и госаппарата, но и системы образования. Проблема была в том, что в городах было мало белорусов и людей, говоривших на белорусском языке. В 1922 году в белорусских университетах 60 % от всех студентов составляли евреи, а белорусы – только 31 %. Партийные чиновники решили улучшить языковую статистику, исключив студентов, не знавших белорусский язык, и увеличили число этнических белорусов среди студентов примерно до 60 %. Эта позитивная дискриминация белорусов означала негативную дискриминацию евреев, составлявших от 40 до 60 % городского населения Белоруссии и соответственно представленных в системе высшего образования. Насаждение белорусского языка вкупе с энергичной поддержкой студентов-белорусов, в большинстве своем приехавших из сельской местности, вызывали негативное отношение горожан, значительная часть которых изначально сомневалась в белорусском проекте.

В 1920-е годы, как и в эпоху революции, национальная политика правительства на западных окраинах бывшей империи определялась в основном как ответ на угрозу, исходящую от поляков. Но было и существенное отличие: если до 1917 года местное население мобилизовали против этой угрозы под знаменем русского имперского национализма, то теперь мобилизующей силой были силы украинского и белорусского национализма. Стратегии центральных властей предстояло сделать новый виток в конце 1920-х – начале 1930-х годов, когда местный национализм был отодвинут и частично заменен вариантом уже не имперского, а великорусского национализма.

В декабре 1925 года в одной из бесед с советскими противниками коренизации Василий Шульгин предложил общественно приемлемый и эффективный способ противодействовать этой политике. Шульгин позже вспоминал:

Я говорил о том, что на пути к интернационалу лежит деление на мелкие народности. Что чем большее количество людей и чем большая территория занята одним языком, тем легче переход к интернационализму. Что хотя временно партия согласилась на образование самостоятельных республик, в которой каждой предоставляется говорить своим языком, но это вовсе не есть идеальное положение, и что поэтому каждый истинный коммунист должен стараться восстановить бытовое господство русского языка, как главнейшего на всем пространстве СССР 7.

Эту позицию в той или иной мере поддерживали многие партийные чиновники, выступавшие против коренизации. Национальный вопрос набирал вес во внутрипартийной борьбе, когда Григорий Зиновьев, лидер левой оппозиции, выступил против Сталина и его сторонников, обвинив их в том, что те слишком увлеклись украинизацией. Под покровительством Сталина коренизация в целом и украинизация в частности продолжались прежним темпом. Ни в 1925-м, ни в 1926 году политика не менялась. Не было и переоценки опасности великодержавного шовинизма по сравнению с местным национализмом – первый так и считался главной угрозой. Но спустя несколько лет политика начала меняться – все больше в соответствии с линией Зиновьева, критиковавшего коренизацию, чем Сталина, защищавшего ее. По иронии судьбы, изменения начались, как только Сталин устранил Зиновьева как политического соперника. Осенью 1927 года Зиновьев был исключен из партии одновременно с Троцким, Каменевым и их сторонниками по обвинению в антипартийной деятельности. В 1928 году Кагановича отозвали с Украины. Сталин счел, что благодаря усилиям Кагановича украинизация уже достигла своей цели.

Победа Сталина над противниками в Политбюро означала, что в будущем он не будет так же сильно нуждаться в поддержке национальных республик – а значит, уже незачем было потакать их руководителям новыми уступками в национальном вопросе. ГПУ приказали подготовить первый крупный судебный процесс над представителями дореволюционной интеллигенции, так называемыми “сменовеховцами”. Это были опытные специалисты, в основном национально ориентированные, которые использовали движение коренизации, чтобы влиться в культурную и научную деятельность на благо своих народов. А Сталин и его новые назначенцы в республиках действовали осторожно, всеми силами пытались создать впечатление, что в национальной политике они не следуют по стопам недавно побежденной оппозиции. Но в реальности темпы коренизации были замедлены и открыт новый фронт борьбы с местным национализмом.

Сдвиг в расстановке сил в партийном руководстве и победа Сталина над оппозицией стали одной из причин, приведших к смене национальной политики. Еще одна обнаруживалась за пределами советских границ. Если Ленин формулировал свою политику по национальному вопросу с учетом мировой революции и социалистического будущего европейских и азиатских государств, которым предстояло стать частью интернационального Советского Союза, то у Сталина к концу 1920-х годов таких иллюзий не было. Он в полной мере воспринял реальность нового времени: Советский Союз, окруженный враждебными буржуазными державами, чтобы выжить, должен был полагаться только на себя.

В 1926 году на западных границах Советского Союза произошли два консервативных переворота. Первый привел к власти в Польше Юзефа Пилсудского, давнего врага большевиков, а в результате второго в Литве было установлено авторитарное правительство Антанаса Сметоны. Сталин и другие партийные руководители заговорили о том, что мирное сосуществование с Западом закончено. Ползучий страх войны заставлял людей делать запасы продуктов и товаров первой необходимости. В апреле 1927 года Сталин заявил, что главной угрозой советскому режиму была перспектива новой империалистической войны. В следующем месяце британские спецслужбы совершили налет на АРКОС, советскую компанию в Лондоне, занимавшуюся торговлей между двумя странами. Рейд доказал то, что англичане и так знали: Советы шпионили за ними, используя торговую компанию в качестве прикрытия. Британское правительство разорвало дипломатические отношения с Советским Союзом, установленные менее трех лет назад.