Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Встречу устроили в одном из польских городков на советской границе, в привокзальном ресторане. Мужчина средних лет показал визави – более старшему, с бородой, тронутой сединой, – тайный знак, которым был особый спичечный коробок. Бороду теперь носил Василий Шульгин, уроженец Киева и русский националист, принимавший участие в драматическом отречении Николая II и после служивший советником в Добровольческой армии Антона Деникина. Он много недель готовился тайно приехать в Советский Союз и ждал назначенного часа в своем имении на теперь уже польской Волыни. Человек со спичками, контрабандист, обещал помочь ему перейти границу.

Шульгин ехал в СССР, чтобы встретиться с лидерами тайной монархической организации, установившими контакты с русскими эмигрантами в Европе. Он перешел советскую границу ночью 23 декабря 1925 года, посетил Киев, Москву и Ленинград и смог увидеться с предводителями русских монархистов. 6 февраля 1926 года он покинул Советский Союз. По возвращении опубликовал книгу о своем путешествии – “Три столицы”, вызвавшую сенсацию и скандал среди русской эмиграции на Западе. Визит в Советский Союз позволил Шульгину оценить не только политическую атмосферу в стране, но и результаты новой национальной политики коренизации. Шульгин критиковал советский режим, но утверждал, что большевики дали слабину: новая экономическая политика (НЭП, комплекс мер, восстанавливающих элементы рыночной экономики), введенная Лениным после Гражданской войны, оздоровляла страну и несла надежду на возрождение русского величия.

Шульгин не знал, что его поездку в Киев, Москву и Ленинград организовало и сопровождало ГПУ. Его агенты помогли ему перейти границу, и они же вели с ним переговоры от лица фиктивной монархической организации. Весь этот маскарад затеяли ради того, чтобы заманить в Советский Союз Петра Врангеля, последнего предводителя Белого движения, – и арестовать его. Врангель не приехал, и в ГПУ решили использовать визит Шульгина, чтобы повлиять на споры среди русских эмигрантов, представив большевистский эксперимент в самом привлекательном свете. Как и ожидали тайные манипуляторы, Шульгин покинул Советский Союз в полной уверенности, что Россия восстанавливает силы, а большевики невольно способствуют возрождению великорусского государства. Обо всем этом он написал в своей книге, которую ГПУ проверило, прежде чем она ушла в печать. Но даже пусть советские агенты и обманули Шульгина, успехи и провалы политики коренизации он оценил довольно точно.

Главным архитектором и вдохновителем политики коренизации выступил Иосиф Сталин, народный комиссар по делам национальностей РСФСР и генеральный секретарь ЦК ВКП(б). Несмотря на то что они с Лениным расходились во взглядах на устройство Советского Союза, оба большевистских вождя считали национализм неизбежным этапом в развитии человеческого общества – чем скорее позволить нациям расцвести, тем быстрее они завершат эту стадию и минуют ее, открыв путь к интернациональному обществу будущего.

Политика коренизации имела два главных компонента: один – политический и социальный, другой – культурный и лингвистический. Политика была одобрена на XII съезде РКП (б) в апреле 1923 года, когда Ленин уже ушел с политической сцены, но в ее основе лежали статьи Ленина об украинском вопросе – особенно работы, написанные в декабре 1919 года, когда Красная армия снова отвоевала Украину у Деникина и Петлюры. В то время Ленин выступал за внедрение в советские учреждения местных кадров. Теперь партия запустила программу позитивной дискриминации – стала заполнять представителями нерусских народов партийные и правительственные учреждения, тем самым создавая новые местные элиты, лояльные к далекой Москве.

Культурный компонент политики коренизации призывал содействовать национальным языкам и культурам: началось с поддержки образования, издательского дела и театральных представлений на национальных языках, а закончилось обязательной “украинизацией”, “белорусизацией” и прочими “-зациями” партии и правительственного аппарата, сначала на местном уровне, затем в крупных городах и столицах. Меры эти были призваны укоренить новый советский режим на нерусской периферии бывшей Российской империи.

Сталин защищал программу коренизации не только потому, что разделял ленинские убеждения. С политической точки зрения привлечение местных кадров было самым очевидным способом преодолеть враждебность со стороны представителей нерусских народов, с которой большевики столкнулись во время Гражданской войны, и смягчить централизованность структуры большевистской партии. По условиям союзного договора формально независимым государствам, например Украине и Белоруссии, предстояло отказаться от ключевых политических функций, в том числе обороны и внешней политики. В качестве компенсации была увеличена доля местных представителей в республиканских партийных комитетах. Одновременно национальные языки должны были активнее использоваться в административной, образовательной и прочих сферах жизни общества.

Более того, Сталину нужна была поддержка республиканских кадров в борьбе за власть в Москве, и политика коренизации обеспечивала такую поддержку. В его зоне ответственности были кадровые вопросы, и он находился в идеальном положении, чтобы формировать вокруг себя круг лично обязанных ему представителей местных элит и рассчитывать на их лояльность в схватке с многочисленными соперниками по Политбюро, среди которых были Лев Троцкий, Лев Каменев и Григорий Зиновьев.

Самой важной нерусской республикой в политических расчетах Сталина была Украина. Пока русские “владели” Всесоюзной коммунистической партией, которая до 1925 года называлась Российской Коммунистической партией (большевиков), украинские коммунисты сформировали самую крупную “автономную” партийную организацию в стране. До 1923 года главой украинского правительства был Христиан Раковский, союзник Троцкого, использовавший стремление Украины к автономии, чтобы поставить под сомнение положение Сталина во властном центре. Весной 1923 года, когда Раковского вывели из игры на XII съезде РКП (б) и вскоре отправили послом в Лондон, Сталин приложил немало усилий, чтобы завоевать симпатии украинских большевиков. В апреле 1925 года он поставил Лазаря Кагановича, еврея родом с Украины и своего преданного помощника, во главе украинской партийной организации.

Период после XII съезда РКП (б) на Украине получил название “декретной украинизации”: власти издавали один декрет за другим, требуя стремительной украинизации образования, культуры, правительственного аппарата. И если в средствах массовой информации и в издательском деле переход с русского на украинский произошел быстро, то в административных учреждениях инициатива встретила много препятствий. Сроки реализации проекта сдвигались снова и снова, а аппарат все не желал переходить на украинский язык. Этому противились и сами члены партии, а там на 1924 год было 45 % русских, зз % украинцев и 14 % евреев.