Сергей Плохий - Потерянное царство. Поход за имперским идеалом и сотворение русской нации [c 1470 года до наших дней]

Когда самолет Риббентропа совершил мягкую посадку на московском аэродроме, министра иностранных дел правительства Гитлера встречали не только флаги со свастикой, но и почетный караул и улыбчивые советские функционеры.

Ранним утром 24 августа Риббентроп и его советский коллега Вячеслав Молотов подписали пакт о ненападении. На фотографиях, сделанных по этому случаю, видим довольного Иосифа Сталина, над ним – портрет Ленина, благостно взирающего на происходящее. Заключив это соглашение, Советский Союз совершил резкий разворот в международной политике, прекратив переговоры с Англией и Францией.

Секретный протокол пакта Молотова – Риббентропа предусматривал разделение Польши и остальной части Восточной Европы между Гитлером и Сталиным и, по сути, открыл путь к началу Второй мировой войны, разразившейся 1 сентября 1939 года с нападения Германии на Польшу. Сталин полагал, что, подписав пакт, он переиграл западные державы, отсрочил советский конфликт с Германией и подтолкнул Гитлера к войне с Западом. Он также полагал, что, объявив Молдавию, Восточную Польшу и большую часть Прибалтики своей сферой влияния и, если потребуется, зоной оккупации, он переместил первую советскую линию обороны дальше на запад, улучшив геостратегическое положение страны.

Пакт с нацистской Германией означал не только смену советской внешнеполитической риторики, но и серьезный сдвиг в пропаганде внутри страны. Нападки на Гитлера и Германию, до недавнего времени бывшие визитной карточкой кремлевской пропаганды, прекратились. Но этим дело не ограничилось. Пакт Молотова – Риббентропа оказал большое влияние на национальную политику сталинского режима. И в стране, и за рубежом предстояло оправдать не только союз с Гитлером, но и неминуемую скорую аннексию территорий на западных границах СССР. В 1930-х годах нерусские советские народы, имевшие значительное представительство за пределами Советского Союза, считались угрозой. Но по мере того, как внешняя политика правительства перешла от защиты к нападению, они внезапно стали активом, позволяющим режиму дестабилизировать соседние страны и узаконить предстоящую агрессию. Это было нечто вроде возврата к политике 1920-х годов, когда режим ожидал победоносного революционного марша на запад, в котором нерусские народы сыграют роль главных помощников. От этого внешнеполитического сдвига выгоду прежде всего получили советские элиты Украины и Белоруссии.

В сентябре 1939 года, когда Советский Союз вступил во Вторую мировую войну, он аннексировал западноукраинские и белорусские территории, находившиеся под властью Польши. Присоединение представили как освобождение братских народов от гнета и их воссоединение с собратьями. С тех пор Сталин должен был уравновешивать интересы русского народа, недавно получившего новый статус первого среди равных, с требованиями и ожиданиями меньшинств. Этот баланс окажется наиболее важным для отношений русских, украинцев и белорусов – восточнославянского ядра Советского Союза.

17 сентября 1939 года Красная армия перешла советско-польскую границу и двинулась в центр Польши, уже бывшей под контролем Германии. Вячеслав Молотов, подписавший пакт о ненападении с Риббентропом менее месяца назад, обратился к советским гражданам по радио. Он пытался объяснить то, что многие из соотечественников, не говоря уже об остальном мире, сочли актом открытой агрессии, совершаемой совместно с антидемократическим и антикоммунистическим нацистским режимом. Объяснение Молотова было удивительно простым: Красная армия пересекла границу, чтобы защитить собратьев – восточных славян – украинцев и белорусов, населявших восточные воеводства Польши. Молотов уверял:

От Советского правительства нельзя также требовать безразличного отношения к судьбе единокровных украинцев и белорусов, проживающих в Польше и раньше находившихся на положении бесправных наций, а теперь и вовсе брошенных на волю случая. Советское правительство считает своей священной обязанностью подать руку помощи своим братьям-украинцам и братьям-белорусам, населяющим Польшу 1.

Формулировку предложил Сталин во время ночных обсуждений с послом Германии в Москве Фридрихом Вернером фон дер Шуленбургом, которого он вызвал в свою кремлевскую приемную рано утром 17 сентября. Неделей раньше Молотов сказал Шуленбургу: “Советское правительство намеревалось… заявить, что Польша разваливается на куски и что вследствие этого Советский Союз должен прийти на помощь украинцам и белорусам, которым «угрожает» Германия” 2. Затем добавил: “Этот предлог представит интервенцию Советского Союза благовидной в глазах масс и даст Советскому Союзу возможность не выглядеть агрессором” 3. Немцы протестовали, но Молотов не уступил. “Советское правительство, к сожалению, не видело какого-либо другого предлога, – телеграфировал Шуленбург 16 сентября, – поскольку до сих пор Советский Союз не беспокоился о своих меньшинствах в Польше и должен был так или иначе оправдать за границей свое теперешнее вмешательство” 4.

Сталин 17 сентября согласился вычеркнуть ссылку на германскую угрозу. Осталось лишь упоминание об опасности, якобы создаваемой распадом польского государства, но от нее предстояло спасти те же народы – украинцев и белорусов. Список тех, кого Советский Союз собирался “спасать”, был неполным. В него не вошли не только евреи, которых было немало на территориях, которые в скором времени должны быть “воссоединены”, но и поляки: советско-германская демаркационная линия, проведенная Молотовым и Риббентропом в августе 1939 года, оставила советской стороне не только этнически украинские и белорусские земли, но и части Варшавского и Люблинского воеводств, населенные в основном поляками. Сталин явно не хотел раздражать Гитлера, говоря, что спасает евреев. Поляков от поляков? Бессмыслица. А вот украинцы и белорусы – другое дело.

СССР давно уже не пытался завоевать расположение украинцев и белорусов в Польше и других сопредельных государствах с целью продвижения мировой революции. С ростом угрозы со стороны Германии он перестал считать представителей этих народов, живших в СССР, союзниками в случае вероятного наступления на запад. Теперь на них смотрели как на потенциальных предателей в случае вторжения Германии. Недавняя угроза такого развития событий возникла в марте 1939 года, когда Германия уничтожила Чехословацкую республику. Правительство Карпатской Украины, бывшей автономии на востоке Чехословакии, объявило о независимости. В Москве усилились опасения, что Гитлер воспользуется этим поводом и объявит СССР войну под лозунгом воссоединения украинских земель. Гитлер решил не разыгрывать против Сталина “украинскую карту” и отдал Карпатскую Украину Венгрии, разгромившей движение за независимость. Но Сталин усвоил урок. Он не хотел больше украинских или белорусских анклавов за пределами СССР и не хотел “делить” какую-либо этническую группу, в частности поляков, со своим новым союзником.