Алексей Капустин - История нашей еды. Чем отличались продукты советского времени от сегодняшних

Потом началась чубайсовская приватизация. Страну ввергли в свободный рынок. Как щенка бросили в бурную реку – не утонет, так выплывет. Вначале резко – в три раза – подорожал бензин. Потом – все остальное. Разогналась инфляция. Я не успевал менять ценники. Утром сметана стоила 50 рублей, а вечером уже 75. Но я все равно сильно отставал от инфляции.

Банки стали крутить деньги. Если даже магазин вовремя проплатил поставленный молокозаводом товар, задержки платежей доходили до десяти дней. Это порождало долги. Появились мошенники, надо было внимательно изучать поступавшие по факсу платежные документы. Появились бандиты. Они выбивали долги или, наоборот, крышевали, охраняли фирмы от наездов таких же бандитов. Арбитражей не было, и все решалось на таком вот неформальном уровне. По понятиям. Примерно так же велась вся экономическая деятельность в стране.

Помню, директор пивзавода «Балтика» Таймураз Болоев пригласил меня на встречу с оптовыми покупателями – структурами, контролировавшими ларечную торговлю по всему городу. Обговаривали единую цену на пиво в этих ларьках. Потому что у разных торговцев она могла серьезно различаться, из-за этого возникали конфликты – одни фирмы громили ларьки других. Я пришел на собрание – зрелище было незабываемое. Сидят человек сорок – руководителей этих структур. Все в кожаных плащах. Все – с оружием, у каждого из-под расстегнутого плаща торчит кобура.

Предприятия, располагавшиеся в престижных местах, убивались сознательно, в первую очередь. Так высвобождались территории под элитную застройку. Например, подлежал уничтожению пивоваренный завод «Красная Бавария» – его корпуса были подготовлены к взрыву. На их месте хотели построить отель. Но директор пивзавода, который должен был подписать приказ о взрыве, очень вовремя заболел. Его заместитель не знал, что делать, – позвонил мне. Я ему посоветовал тоже заболеть. Он так и сделал. За те несколько дней, пока все болели, ситуация наверху изменилась и решение о взрыве удалось отменить.

Находилось немало «красных директоров», которые не выполняли глупых приказов властей. Работая в жутких условиях, они много чего сумели спасти. Поддерживали жизнедеятельность своих предприятий и всей страны. Давали людям продукты питания, электричество, горячую воду… Работали в чрезвычайной ситуации, растянувшейся на несколько лет. В условиях сменявших друг друга экономических кризисов, тотального обмана и беззакония, неплатежей, разрушенных торгово-экономических связей. Лично я держался в то время только на дружеских связях. Я дружил с директорами совхозов, и они поставляли мне молоко.

Но и совхозы разваливались, вместо них насаждалось фермерство, «как на Западе». Даже в Европе считали, что большая концентрация поголовья скота в одном месте – это хорошо, а у нас, наоборот, – начали все дробить. Я спрашивал председателя комиссии по продовольствию Ленсовета, демократку Марину Салье, больше всех ратовавшую за фермерство, какой мне смысл отправлять молоковозы по мелким фермерским хозяйствам собирать там по десять литров молока, вместо того чтобы забрать сразу весь нужный объем в одном месте – на ферме совхоза? Но что она, геолог по образованию, могла мне ответить?

Я был в Альпах, видел, как поставлена система сбора молока у тамошних фермеров. С самых верхних пастбищ семьи, у которых было по 3–4 коровы, по специальным дорожкам тащили вниз на тележках свое молоко – литров по сорок. Сливали в специально установленный бак с охлаждением. Эти баки забирали мини-грузовички, везли молоко еще ниже, где его уже переливали в большую автоцистерну и доставляли на молокозавод.

Я тогда, кстати, предлагал властям схему, которая вполне могла бы оказаться рабочей, – установить повсюду уровень прибыльности (рентабельности) в 10 процентов. Для колхоза, для оптовика или перерабатывающего предприятия, для торговли. И тогда мы бы имели наценку на продукт 30 процентов, а не 300!

А так бедного колхозника просто разводили на ровном месте. Ему некуда было девать его картошку. Торговля руки выворачивала труженику села: «Возьму – не возьму. Заплачу – не заплачу». Совхоз предлагал картошку крупному магазину. Там отвечали: «Хорошо. Мы заключим с вами договор. Дадим вам полку. Но с условиями: отсрочка по платежам – 3 месяца, скидка на товар – 35 процентов, вступительный взнос – 10 тысяч долларов». И какой совхоз мог себе такое позволить? Они стали тыкаться в маленькие магазины, где тоже были отсрочки платежей, но не такие большие. Но потом, со временем, многим из этих маленьких магазинов создали такие условия, что они вынуждены были закрыться. И, наоборот, введен режим благоприятствования для больших магазинов с засильем на полках иностранной еды.

Вместо того, чтобы поддержать отечественные пищевые предприятия, правительство Гайдара открыло границы. В страну хлынул поток всякого питания: сосиски, сыр, «ножки Буша», воймиксы, швоймиксы, йогурты, сникерсы, даже кисели, хлеб, лук. Россия ничего экспортировать не могла, потому что за границей были очень высокие пошлины для наших товаров (например, если хочешь экспортировать масло, заплати 300 процентов пошлины). А у нас для западных товаров, наоборот, были созданы льготы – ввози, чего хочешь. Плюс иностранные поставщики получали льготы еще и от своих государств, поощрявших экспорт в третьи страны и обновление собственных складов. В том числе натовских. Масло на них хранилось по 20 лет, а мы за год слопали эти миллионы тонн. В голодной стране все пошло на ура. Была сеть магазинов «SOS» – для пенсионеров. Я крайне удивился, увидев там, как женщины скупали упаковки майонеза по 3–5 литров. Что такое майонез? Яйцо, химия, растительное масло – все это взбито. В нем почти нет натуральных жиров. Спрашиваю: «Для чего тебе, бабушка, столько майонеза? Сколько же салату надо наделать!» А она отвечает: «Мы его с хлебом кушаем». Людям есть было нечего – что ни привезешь, все для желудка сгодится. На упаковке нарисованы курица или бык, а 90 процентов в составе продукта – соя с ароматизаторами. Была такая фабрика в Питере, гнала сутками пельмени дешевые с грибами, рыбой, мясом, курятиной, даже с угрем для гурманов. Вся начинка – простая соя, просто разные ароматизаторы. В одну смену пельмени с рыбой, в другую с грибами и так далее. Товар хорошо разлетался, так как был неприлично дешев.

А потом иностранцы решили: зачем возить продукты, можно ведь и здесь, в России, их выпускать. Таким образом все эти западные технологии замещения к нам и попали.