Александр Евдокимов - Бунтари и мятежники. Политические дела из истории России

В последнем слове Павлов отказался от своих показаний о ведении контрреволюционной деятельности, высказал мнение о причинах поражения в первые дни войны и постарался примирить свои слова с показаниями командарма Коробкова:

«Я прошу исключить из моих показаний вражескую деятельность, так как таковой я не занимался. Причиной поражения частей Западного фронта являлось то, что записано в моих показаниях от 7 июля 1941 г., и то, что стрелковые дивизии в настоящее время являются недостаточными в борьбе с крупными танковыми частями противника. Количество пехотных дивизий не обеспечит победы над врагом. Надо немедленно организовывать новые противотанковые дивизии с новой материальной частью, которые и обеспечат победу.

Коробков удара трех механизированных дивизий противника выдержать не мог, так как ему было нечем бороться с ними.

Я не смог правильно организовать управление войсками за отсутствием достаточной связи. Я должен был потребовать радистов из Москвы, но этого не сделал.

В отношении укрепленных районов. Я организовал все зависящее от меня. Но должен сказать, что выполнение мероприятий правительства было замедленно.

Я прошу доложить нашему правительству, что в Западном особом фронте измены и предательства не было. Все работали с большим напряжением. Мы в данное время сидим на скамье подсудимых не потому, что совершили преступления в период военных действий, а потому, что недостаточно готовились в мирное время к этой войне.»

Членам суда понадобилось около трех часов, чтобы рассмотреть дело и вынести решение. Военная коллегия Верховного Суда СССР признала подсудимых виновными во вменяемых им преступлениях и назначила наказание в виде смертной казни с конфискацией имущества и лишением воинского звания. Приговор был приведен в исполнение немедленно.

Сталин, вступивший в должность наркома обороны, по горячим следам издал приказ № 0250 от 28 июля 1941 года, в котором подвел итог судебного разбирательства: «Таким образом, Павлов Д. Г., Климовских В Е., Григорьев А. Т. и Коробков А. А. нарушили военную присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии, забыли свой долг перед Родиной, своей трусостью и паникёрством, преступным бездействием, развалом управления войсками, сдачей оружия и складов противнику, допущением самовольного оставления боевых позиций частями нанесли серьёзный ущерб войскам Западного фронта» .

Приказ преследовал в первую очередь воспитательные цели и в целом сам по себе говорил о показательном характере проведенного расследования: «Предупреждаю, что и впредь все нарушающие военную присягу, забывающие долг перед Родиной, порочащие высокое звание воина Красной Армии, все трусы и паникёры, самовольно оставляющие боевые позиции и сдающие оружие противнику без боя, будут беспощадно караться по всем строгостям законов военного времени, невзирая на лица. Приказ объявить всему начсоставу от командира полка и выше» .

В 1957 году, в «эпоху реабилитации», военная коллегия Верховного Суда СССР отменила приговор. Дело было прекращено за отсутствием состава преступления, Павлов и его соратники восстановлены в званиях и наградах. Так завершилось дело, показавшее атмосферу первых месяцев войны — горестных, безумных и отчаянных.

Фамилия Олега Владимировича Пеньковского надолго стала нарицательной в значении «шпион и предатель». Будучи сотрудником Главного разведывательного управления (ГРУ), он одновременно работал на американскую и британскую разведки. По некоторым данным, его деятельность повредила прежде всего обороноспособности его родной страны. В то же время на Западе его считают человеком, предотвратившим переход Карибского кризиса в фазу «горячей» войны. Стоит рассмотреть внимательнее, что же привело к рождению «двойной правды» о героическом агенте и ужасном шпионе.

Пеньковский застал окончание Великой Отечественной войны. Он служил сначала адъютантом командующего артиллерией 1-го Украинского фронта генерала С. С. Варенцова, а затем командиром гвардейского артиллерийского полка того же фронта. Во время службы между начальником и подчиненным сложились дружеские, доверительные отношения, которые в середине 1950-х годов помогли Пеньковскому устроиться на работу в Военную академию имени Ф. Э. Дзержинского. Через несколько лет шпионское дело Пеньковского серьезно подорвет репутацию Варенцова, и, хотя генерал оказывал поддержку Пеньковскому задолго до вербовки последнего иностранными спецслужбами, Варенцова снимут с постов, понизят в звании (с главного маршала артиллерии до генерал-майора) и лишат звания Героя Советского Союза.

К середине 1950-х годов Пеньковский был уже сотрудником Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооруженных Сил СССР. В 1955 году его впервые направили в зарубежную командировку в Турцию, где в течение нескольких месяцев он вел разведывательную работу в должности помощника военного атташе при советском посольстве. Служба в Турции закончилась провалом. По одной из версий, он начал слишком активно предлагать иностранным дипломатам советские военные секреты, чем вызвал смятение и подозрения.

На короткое время его уволили со службы в ГРУ, но в 1957 году взяли обратно в обход решения начальника ГРУ И. А. Серова. В одной из последующих зарубежных командировок Пеньковский познакомился с женой и дочерью Серова, навязался к ним на прогулку и по прибытии в Москву явился в гости с подарками. Впоследствии это «знакомство» сослужило начальнику ГРУ плохую службу.

Агентурную работу Пеньковский вел под прикрытием Государственного Комитета Совета Министров СССР по координации научно-исследовательских работ. Его устроили в Управление внешних сношений Комитета, которое занималось научно-техническим сотрудничеством с другими государствами и международными организациями. Целью его деятельности в Комитете стала разработка и вербовка иностранных агентов, а также сбор иностранных технологических секретов для их использования в советской военной промышленности. На одной из встреч с иностранными бизнесменами, организованной Комитетом, Пеньковский познакомился с Гревиллом Винном, ставшим впоследствии основным получателем собранных Пеньковским секретных данных.

Вербовка советского агента западными спецслужбами произошла во время его первой командировки в Лондон в апреле 1961 года. Гревилл Винн свел его с представителями английской и американской разведок. В ходе первой встречи в лондонском отеле «Маунт Ройял» его познакомили с условиями агентурной работы. Во время следующих встреч в той же гостинице ему передали фотокамеру для изготовления микропленок и объяснили правила фотографирования и передачи собранной информации. Связующим звеном для передачи агентурных данных определили Винна, периодически бывавшего в Советском Союзе под видом организатора или участника международных выставок.