Агостино Паравичини Бальяни - Тело Папы

Прах Иннокентия III разграбили, когда он был выставлен в соборе Перуджи. Это, возможно, тоже повод удивиться. Рассказанный Яковом Витрийским эпизод представляет собой совершенно новое явление: это древнейшее свидетельство публичной демонстрации трупа папы [578]. Римский понтификал XII века указывает, что «после того, как душа покинула тело, его нужно обмыть, очистить, положить в гроб и принести в церковь» [579]. Судя по всему, здесь прах еще сознательно скрыт от взглядов. Напротив, Бозон, описывая перенос праха Евгения III (1145–1153) из Тиволи в Ватикан, настаивает, что погребальный кортеж прошел через город по большой дороге в сопровождении толпы клириков и мирян [580]. Налицо новая заинтересованность в том, чтобы сделать прах зримым.

После эпизода Якова Витрийского новая информация у нас появляется лишь во второй половине XIII века. Церемония демонстрации папского праха частично изображена на некоторых папских и кардинальских гробницах того времени. Гробница кардинала Анше из Труа, племянника Урбана IV, по сей день стоящая в римской церкви Санта Прасседе, первый римский памятник, на котором покойный изображен лежащим на погребальном покрове, расшитом геральдическими мотивами, связанными с символикой смерти – розами и лилиями. На лицевой стороне саркофага Бонифация VIII, созданного Арнольфо ди Камбьо около 1296 года, частично перенесенного в Ватиканские гроты после разрушения старой базилики Св. Петра, видно, что наложены друг на друга два покрова, верхний из них украшен гербами рода Каэтани. Личный герб использован на могилах кардиналов, например Гульельмо Фьески. Известно, что он использовался в гробнице Урбана IV, а самый ранний из сохранившихся относится к Гонорию IV [581]. Церемониал Амейля предполагает, что папский гроб покрывается двумя золотистыми покровами с гербами папы и Римской Церкви и что прах укладывается на две подушки, покрытых золотой тканью одной длины с катафалком [582]. На всех скульптурных гробницах пап и кардиналов XIII века есть одна или две подушки этого типа, и все они вроде бы покрыты узорчатыми тканями. Скульпторы изображали усопших прелатов облаченными в литургические одеяния, описанные в церемониалах XIV века [583].

Церемония публичной демонстрации праха контрастирует с наготой и опасностью забвения, о которых шла речь выше. Возможно, чтобы подчеркнуть этот контраст, Яков Витрийский и воспользовался риторикой бренности. Публичную демонстрацию праха, уже в XIII веке ставшую элементом погребальных торжеств для рыцарей и чиновников итальянских городов, нужно рассматривать в контексте подражания римской древности: демонстрация возвышала покойного [584]. В Византии прах императора показывали в коронационном облачении в зале девятнадцати лож [585]. Тело Филиппа-Августа (1180–1223) выставили в тех одеяниях, которые использовались при королевском помазании, с королевскими инсигниями, и та же тенденция наблюдалась по всей Европе [586].

Контраст, впрочем, лишь видимый. Если нагота заявляет, что, умирая, папа теряет власть, potestas, то демонстрация праха позволяет публично зафиксировать его кончину.

Для длительной демонстрации праха приходилось прибегать к довольно сложным и точным приемам бальзамирования. Жизнеописание Пасхалия II (†1118) самое древнее тому свидетельство, но оно, кажется, не относится к публичной демонстрации. Биограф просто отмечает, что прах был «подготовлен с помощью бальзама». Казус этот единичен, и на протяжении двух веков ни один другой источник не говорит, бальзамировался ли папский труп и, если да, то как [587].

В древнейшем погребальном папском церемониале Петра Амейля (1385–1390) бальзамирование описано детально: «Когда папа умирает, исповедники с братьями печати, т. е. братьями Пиньотты, если будут на месте, старательно омывают тело водой и добрыми травами, приготовленными кубикулариями, цирюльник обривает голову и бороду. После омовения травник и те же братья тщательно затыкают ветошью или тряпкой, миррой, ладаном или алоэ, если найдется, все отверстия: анус, рот, ноздри, уши. Тело омывают теплым белым вином с благовонными травами, доброй верначчей, которую предоставляют прислуге кубикуларии и поставщики вина. Горло тоже заполняется благовониями, специями с ветошью, ноздри – мускусом. Наконец, тело тщательно натирается, намазывается добрым бальзамом целиком, включая руки. Бальзам, при наличии такового, предоставляют камерарий, помогающие ему кубикуларии или ризничий» [588].

Операция поручалась членам курии: исповедникам, кубикулариям, элемозинариям [589]. Бальзамирование было «внешним»: прах не подвергался диссекции или вскрытию. Эту процедуру описал в своем знаменитом учебнике хирургии Ги де Шольяка, где можно найти и подробную главу о «сохранении трупов» [590]. Этот личный врач Климента VI (1342–1352) предлагает и другой способ подготовки тел усопших, при котором чрево вскрывалось и внутренности вынимались [591]. Он утверждает, что узнал о нем от аптекаря Джакомо, бальзамировавшего многих римских понтификов» [592]. Значит, традиция утвердилась в куриальном обиходе довольно давно. Для «внутреннего» бальзамирования требовался специальный персонал: подготовка праха поручалась не только куриальным исповедникам, но и травнику [593].

Ги де Шольяк считает, что бальзамирование способно задержать разложение лица на восемь дней [594]. Его ученик Пьетро Арджеллата, знаменитый хирург из Болонского университета (1397–1421), с удовлетворением утверждает, что ему удалось забальзамировать труп умершего в Болонье Александра V и тем самым сохранить нетленным восемь дней. Лицо, кисти рук и ступни при этом не тронули, потому что они должны были оставаться на виду [595]. То же подтверждает важное свидетельство Анри де Мондевиля († ок. 1320), хирурга французского короля Филиппа IV Красивого: «Есть три способа подготовки праха. В некоторых случаях никакой подготовки против разложения не требуется – например, когда речь идет о телах бедных и некоторых богатых, если тело будет захоронено в течение трех дней летом или четырех дней зимой. В других случаях подготовка требуется, это касается тел людей среднего положения, например рыцарей и баронов. Наконец тела королей, королев, верховных понтификов и прелатов нужно сохранять с открытым лицом » [596].

Эти сведения полностью соответствуют первому папскому погребальному церемониалу Петра Амейля: лицо усопшего скрыто, когда прах находится в капелле, открывается во время публичной демонстрации и снова закрывается, когда тело кладется в гроб. Умирая, папа возвращается в человеческое состояние (лицо закрыто), но его смерть должна быть на виду (лицо открыто) [597].