Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Более того, важность существования в Османской империи государственных земель miri является одной из ее характерных особенностей, так явно подчеркнутых в работах Омера Лютфи Баркана, что a priori нет оснований удивляться, если мы отмечаем существование тех же самых черт в самих истоках Турции. В определенной степени одного этого аргумента недостаточно, но его можно добавить к другим. Тем не менее вопрос преемственности не так прост, как может показаться, поскольку, как указывал Осман Туран, хотя его интерпретация не всегда представляется мне корректной, монгольский протекторат изменил систему государственных земель, созданную при Сельджукидах, и, кроме того, османское государство не ограничивалось их территориями в Анатолии. Следовательно, преемственность, вероятно, не является такой простой и прямой, как на первый взгляд. Но из этого не следует, что ее не было.

С учетом всего сказанного, до монголов имелась еще некоторая частная собственность, как мусульманская, так и «туземная». Среди документов с датировкой до 1243 года, подлинность которых едва ли можно ставить под вопрос, мы можем взять, например, запись о передаче вакуфа в Конье, датированную 598 (1201) годом. Эта запись интересна, поскольку благочестивый дар этого типа делается в принципе на неопределенный период до конца света и не может применяться в случае обычных отзываемых прав, а согласно классическому мусульманскому праву, применяется только к полному владению или чему-то сравнимому с ним. Передача вакуфа всегда делалась в соответствии с условиями и терминологией классического мусульманского права. В этом конкретном деянии даритель, amir ispahsalar Шамс ад-Дин Алтун-аба, официально указывает, что собственность, которую он передает как вакуф, полностью принадлежит ему. Следует заметить только, что это по большей части городская собственность, а раз речь идет о городской собственности, она, по-видимому, находилась в Конье. Другой пример можно взять из летописи Ибн Биби, который был слишком хорошо знаком с бумажными делами, чтобы перепутать термины, и который заявлял, что Кей-Кубад передал некоторые деревни в полное владение ( mulk, tamlik ) с подтверждающей это грамотой греческому правителю Аланьи (Калон-ороса) Киру Фариду за то, что тот согласился подчиниться ему. При этом он делает различие между этим даром и иктой, которую Кей-Кубад предоставил ему в другом месте. Вероятно, частная собственность, установленная таким способом, выделялась из общественного владения, что позволяет нам засвидетельствовать начало процесса, которому суждено было набрать обороты во времена монгольского владычества.

Более того, почти наверняка вышеупомянутые рассуждения, которые можно применить к открытой территории, должны отличаться от тех, где речь идет о собственности в городах или рядом с ними, в той пропорции, в которой жизнь в этих городах возобновилась. На эту тему мы еще поговорим, когда мы будем обсуждать города.

Мы только что упоминали вакуф. Это институт классического ислама, который почти наверняка появился в Малой Азии только после распространения там традиционной мусульманской культуры. Несмотря на то что в мусульманских странах вакуф мог использоваться как в общественных, так и в личных целях, в тот период, который мы рассматриваем, он все в большем количестве передавался в пользу религиозных институтов (или социальных, что практически одно и то же), таких как мечети, медресе, больницы, караван-сараи и т. д., а в случае сельджукской Малой Азии я считаю это единственным подтвержденным вариантом. Вакуф представляет собой «связывание» имущества в пользу одного из вышеназванных институтов, иными словами, передачу его людям, которые берут на себя его содержание и использование. Передача является бессрочной и неотчуждаемой (хотя дальнейшая передача его в аренду определенного вида была практически неизбежной). Такое положение было общим для всего мусульманского мира. Мы знаем, что в Малой Азии этот институт появляется в конце XII века, но я не думаю, что эта практика была всеобщей в монгольский период, когда становятся более многочисленными случаи передачи вакуфа с целью сохранения фамильных владений под видом содержания благочестивого дара или с целью сохранения гарантированных средств для поддержания институтов, которые до этого содержались за счет государственного бюджета, на тот момент подвергавшегося опасности. В остальной части исламского мира вакуф практически всегда представлял собой имущество, находившееся в частной собственности, хотя, возможно, в конце Средних веков при мамлюках в Египте часть его составляли земли, принадлежавшие государству. В Малой Азии такой вариант, видимо, встречался чаще, в особенности за счет передачи крупных участков общественных владений. Например, в 613 (1216) году Эртокуш передал некоторую собственность в недавно захваченной Анталье в пользу мечети и других институтов той же провинции или соседней к северу провинции Бурглу. Вероятно, он сделал это не за счет своих возможностей, как частного владельца этих земель, а поскольку, как полуавтономный правитель всей Южной Анатолии, он имел право распоряжаться расположенными в этом регионе государственными землями.

Собственность, передаваемая как вакуф, полностью сохраняла все свои характеристики, иначе говоря, крестьяне, жившие там, в случае обрабатываемого участка земли переходили под власть новых бенефициаров или их агентов, на тех же условиях, которые были при прежнем владельце, будь то частное лицо или государство. В результате они должны были отдавать этим новым бенефициарам то же самое, что и прежним владельцам. В классических мусульманских странах, если собственность, которая передавалась в качестве вакуфа, облагалась налогом (харадж) или десятиной в пользу государства, она продолжала облагаться этими налогами и в своем новом статусе, за исключением тех случаев, когда государство освобождало от них эту собственность, что стало обычной практикой в конце Средних веков. При системе землепользования, существовавшей в Румском султанате, это условие лишалось смысла, поскольку почти вся земля принадлежала государству. Возникала неизбежная путаница между тем, что требовалось платить в качестве налога государству, как органу власти, и рентой, которую полагалось платить владельцу, которым фактически тоже было государство. В таких обстоятельствах передаваемое поместье в любом случае отчуждалось вместе с наложенными на него платежами, и, если эти платежи относились к классическим налогам, государство могло предоставить льготы, оставляя за собой определенные финансовые и иные права (что скорее проистекает из концепции икты, которую мы еще обсудим). В данном случае я не могу полностью согласиться с Османом Тураном, который, судя всему, считает, что существовали такие способы владения, которые относились не к самой земле, а к налогам с нее, притом что основным собственником этой земли оставалось государство. При таком даре, как тот, что был сделан Киру Фариду, в котором общее количество предполагаемого дохода, как записано в официальном кадастровом обследовании, определено, оставалось только четко указать значение предоставленной льготы. Только в случае икты, когда сама земля на самом деле не отчуждалась, возникала ситуация, которая явно отличается в текстах от истинной собственности. Точно так же необходимо было указать доход от вакуфа, но это не относилось к тем случаям, когда даром являлся только доход.