Клод Каэн - Турция до османских султанов. Империя великих сельджуков, тюркское государство и правление монголов. 1071–1330

Слово «икта» уже встречалось несколько раз, и ранее в этой работе термин обсуждался в связи с Великими Сельджуками. Согласно Осману Турану, система землевладения у турок-сельджуков Малой Азии в целом предполагала использование икты как способа действия, поскольку государство не могло взять на себя прямое администрирование таких обширных территорий. Это сразу же возвращает нас к мысли, принятой Османом Тураном, о том, что икта является инновацией турок и, в частности, Сельджукидов и, поскольку это слово охотно переводят как «феод», ее можно считать специфической особенностью турецкого «феодализма». Мы уже объяснили, почему не можем согласиться с этой теорией. В любом случае в Малой Азии проблема предстает в условиях, отличных от тех, в которых находились Великие Сельджуки, правившие старыми мусульманскими территориями и никогда не имевшие в своем распоряжении общественные владения, сравнимые с владениями их сородичей из «Рума». По этой причине, не забывая о различиях, отмеченных выше при рассмотрении вопроса в общем, необходимо теперь разобраться в нем с особой тщательностью.

В рассуждениях, с которыми нам предстоит встретиться в связи с вопросом о «феодализме» в сельджукской Малой Азии, как и во многих других случаях, возникает путаница между различными вариантами использования термина «икта», и даже между ним и некорректными переводами этого термина на европейские языки. Не будем забывать, что икта в странах классического ислама может относиться к квазиобладанию частью общественного владения или просто к праву на налоги с земель, находящихся в частном владении. В первом случае она автоматически предполагает право наследования, как всякое владение. Однако во втором случае это противоречит изначальной концепции, которая только в XII веке была расширена и впервые придала этому варианту икты полуфеодальный характер. Более того, необходимо различать икту небольшого размера, состоящую обычно из одной-двух деревень, которую давали армейским офицерам в качестве оплаты, и крупные провинциальные территории, которые в XII веке тоже начали называть «икта» по мере того, как они стали приобретать автономию и право наследования. Однако эти права не приобретались автоматически, они, как и раньше, могли предоставляться только высокопоставленным должностным лицам, которые смещались с должности и которым в связи с этим даровалась икта на той территории, которой они же и управляли. В Малой Азии, как в других местах, мы должны отличать мелкую икту от управления провинцией. Позже будет показано (в отличие от того, что говорилось всегда), что управление провинцией в Малой Азии Сельджукидов могло быть получено в качестве икты только в исключительных случаях. Так или иначе, наместник крупной административной территории, независимо от того, каким бы ни был тип уступки, с помощью которой она была ему предоставлена, оказывался на местном уровне в таком же положении, что и государство. В связи с этим нам важно знать, были ли эти владения переданы в основном путем прямого предоставления именно икты, поскольку это могло быть также дарение, продажа или пожертвование в виде вакуфа.

Если мы попытаемся провести черту, хронологически разделяющую период независимого правления Сельджукидов и монгольский протекторат, что мы считаем фундаментально важным сделать, то увидим, что есть очень мало ссылок на случаи обычной икты, которая продолжала существовать. Отчасти это может быть результатом неполноценности документального материала или указывать на отсутствие интереса к незначительным фигурам, но в любом случае говорить о какой-либо статистике невозможно. Однако, заглядывая вперед, в тот раздел, где мы будем говорить об армии, можно выразить мнение, что в «Руме» икта не имела такого военного значения, как в соседних мусульманских странах. Возможно, что икта в «Руме» должна была отличаться от икты в других странах благодаря тому, что при наличии значительно большего количества государственных земель она применялась к собственности, являвшейся частью этих земель, а не к фискальным правам на частную собственность. Тем не менее те, кто создавал государство турок-сельджуков, знали о том, как икта используется у их соседей и что она не подразумевает передачу собственности, а относится только к доходам с нее. Таким образом, икта в «Руме», несмотря на то что она вырезала куски из общественных земель, как это было во времена раннего ислама в странах, завоеванных арабами, была задумана не как передача собственности, а только как передача дохода, который, как мы видели, из-за своего неопределенного характера был наполовину рентой, наполовину налогом. В дальнейшем в какие-то времена она была связана с несением службы (не обязательно военной) или назначалась пожизненно, обычно не предполагая наследования, и государство могло сохранять на этой территории любые финансовые и административные права, что отличало ее от дарения. Даже случаи такой крупной икты, как Кыршехир и Акшехир, переданные князьям Эрзинджана и Эрзурума в качестве компенсации за утрату права собственности, определенно относились к этому виду. Держатель земли не обладал правом изменять положение населения ни в отношении налогов, ни в каком-либо другом отношении. До определенной степени случай обладателя (мукта) икты в Малой Азии можно сравнить с тем, что существовал в Египте, где контроль государства над всеми землями в целом был таким же жестким.

Эти ограничительные меры, естественно, не означали, что какие-то офицеры или чиновники благодаря различным доходам, которые они регулярно или как-то иначе извлекали на своем посту, не могли накопить несметного состояния, например обзавестись огромными стадами скота на необрабатываемых землях. Мы увидим, что Кей-Кубад был очень строг к тому, что он считал недопустимыми злоупотреблениями. Но это не имело отношения к независимым владельцам, а могло возникнуть только у тех людей, которые имели в своих руках самое большее контроль над иктой (и даже это часто было не обязательно).

В османский период государство должно было возгнаграждать своих воинов земельными наделами, обладание которыми не несло с собой никакой реальной власти и служило только для обеспечения их насущных потребностей. Такие бонусы носили название «тимар». Косвенно признавалось, что между иктой и тимаром существовала связь. Но сейчас нам важно согласовать сам предмет осуждения, не обращая внимания на детали, присущие методу исследования. Если кто-то желает доказать только то, что могла существовать определенная системная преемственность между землями, переданными как тимар, в османский период и теми, которые раньше были известны как икта, то это возможно, хотя до сих пор мне не известно ни одного конкретного тому примера. Однако это не обязательно значит, что концепция тимара выросла из концепции икты и одно слово просто было заменено другим. Если эта идея и была поддержана, то только потому, что слово «тимар» встречается в «Сельджукнаме» Языджиоглу. Но, как мы уже говорили, его применение к периоду сельджуков ничем не оправдано. Языджиоглу использует этот термин в «Сельджукнаме» – адаптации персидского «Seljuknama» Ибн Биби, сделанной в османский период. Этот термин не встречается в собственных сочинениях Ибн Биби, и ученые, которым приходилось работать с текстом Языджиоглу, потому что они лучше знали турецкий язык, чем фарси, виноваты в совершении большой методологической ошибки. Безусловно, необходимо провести совершенно новое исследование вопроса о происхождении слова «тимар» и самого этого института. Это слово персидское и в широком смысле означает «предусмотрительность, средства обеспечения чьих-то потребностей, удовлетворение этих потребностей». Так что переход от этого смысла к техническому значению, определенному выше, становится понятен (так же как латинское beneficium – грант использовалось для обозначения европейского феода). Но, насколько мне известно, это техническое значение не подтверждено ни одним доосманским персидским текстом как монгольского периода, так и сельджукского. Возможно, что Османы позаимствовали его использование непосредственно у византийцев, переведя греческое слово pronoia (предусмотрительность), значение которого в точности эквивалентно значению слова «тимар». Однако здесь не место для обсуждения этого вопроса, и единственное, что мы хотим заявить, – это то, что нет оснований делать a priori определенные выводы в отношении икты у сельджуков исходя из того, что мы знаем о тимаре у Османов.