Сергей Нечаев - Добрый доктор Гильотен. Человек, который не изобретал гильотину

А в это время французская армия одержала 20 сентября 1792 года победу над наступавшими на Париж пруссаками при Вальми. Но пруссакам помогали еще и австрийцы, гессенцы и французские эмигрантские отряды. В результате герой Вальми генерал Дюмурье был разбит в марте 1793 года при Неервиндене, а затем, опасаясь кровавых революционных репрессий, перешел на сторону противника.

Многие регионы Франции поднялись против обезумевшей парижской диктатуры. В июле 1793 года один из руководителей революции Жан-Поль Марат был убит роялисткой Шарлоттой Корде в своей собственной ванной.

Соответственно, революционная гильотина (Боже, как же раздражало доктора Гильотена это слово!) работала без остановки.

Возможно, самый интересный аспект в истории гильотины — это необыкновенная скорость и масштаб ее принятия и использования.

Когда началась эпоха террора, то есть период массовых казней, имевший место с июня 1793 года по июль 1794 года, революционная Франция была погружена в существующие и вымышленные заговоры, осуществляемые внутренними и внешними врагами.

Как это ни парадоксально, но все сорок дней диктатуры Робеспьера гильотина функционировала безостановочно, символизируя апогей законного применения смертной казни во Франции. Только в период с 10 июня по 27 июля 1794 года одна тысяча триста семьдесят три головы упали с плеч, «словно сорванные ветром черепичины», как скажет Фукье-Тенвилль. Это было время Большого террора. В общей сложности во Франции, по данным заслуживающих доверия источников, по приговорам революционных судов было казнено от тридцати до сорока тысяч человек.

С 3 апреля 1793 года по 30 июля 1794 года в одном лишь Париже по приговорам Революционного трибунала было казнено на гильотине 2663 человека. Но, кроме парижского трибунала, такие же трибуналы, а также иные карательные органы были созданы во многих городах и департаментах. По оценкам, число жертв 178 революционных трибуналов разных названий приближалось к 17 000. Из числа 12 000 гильотинированных, род занятий которых можно было установить, было 7545 простых крестьян, рабочих, мастеровых, солдат, лакеев, дочерей и жен ремесленников, служанок и швей. Это 44 % — огромная цифра!

И возникает вопрос — против кого была направлена гильотина?

Конвент принял «Закон о смертной казни и способах приведения ее в исполнение», и отныне явью стало то, за что ратовал доктор Гильотен: смертная казнь игнорировала сословные различия, став для всех одной, а именно — «мадам Гильотиной». Но Гильотен же говорил не об этом! Он, повторимся, говорил об идеалах справедливости и о гуманизме. Он мечтал о равенстве всех граждан перед законом, о том, что приговоренных к смерти будут казнить одним способом, гарантирующим легкую смерть без страданий. Но кто же мог подумать, что этих «равных перед законом» будет так много…

Виктор Гюго в своем романе «Девяносто третий год» приводит такой диалог между живыми еще тогда Маратом, Робеспьером и Дантоном:

«Дантон вздумал вмешаться, но вмешательство его только подлило масла в огонь.

— Робеспьер, Марат, — проговорил он, — успокойтесь!

Марат не любил, чтобы его имя ставилось на втором месте.

— А вы чего вмешиваетесь? — воскликнул он, поворачиваясь к Дантону.

— Чего я вмешиваюсь! — закричал в свою очередь Дантон, привскакивая на стуле. — А вот чего! Я утверждаю, что не должно быть братоубийства, что два человека, служащие народу, не должны вступать между собой в борьбу, что и без того уже довольно и интервенции и гражданской войны, и что к ним не следует присоединять еще войну домашнюю; что революцию сделал я и что я не желаю, чтобы ее переделывали. Вот почему я вмешиваюсь!

— Вы бы лучше подумали о том, чтобы представить отчеты, — проговорил Марат, не возвышая голоса.

— Это легко сделать! — воскликнул Дантон. — Ступайте искать их в освобожденной мною Аргонне, в очищенной от неприятеля Шампани, в завоеванной Бельгии, среди армий, в рядах которых я уже четыре раза подставлял свою грудь под картечь! Ступайте искать их на площади Революции, на эшафоте двадцать первого января, на разбитом троне, на гильотине, этой вдове…

— Гильотина вовсе не вдова, а девственница, — перебил Марат Дантона. — Возле нее можно лежать ниц, но ее нельзя оплодотворить.

— Почему вы так думаете? — возразил Дантон. — А вот я оплодотворяю ее.

— Посмотрим, — проговорил Марат и улыбнулся…»

Мартен Монестье, французский писатель и журналист, автор многочисленных исследований в области социальной антропологии, в своей книге «Смертная казнь. История и виды высшей меры наказания от начала времен до наших дней» приводит следующие страшные цифры.

В период с 1792 по 1795 год, по некоторым оценкам, было проведено от 13 800 до 18 613 гильотинирований по приговору суда. 2794 приходились на Париж времен якобинской диктатуры. Кроме того, около 25 000 обезглавливаний было совершено по простому административному решению.

Итого: всего за период Великой французской революции состоялось от 38 000 до 43 000 казней на гильотине.

В том числе:

• бывших аристократов — 1278 человек, из которых 750 женщин;

• жен земледельцев и ремесленников — 1467;

• монахинь — 350;

• священников — 1135;

• простолюдинов разных сословий — 13 665;

• детей — 41.

И что? Это все были враги Революции?

Это все были люди, представлявшие опасность для ее светлых идеалов?

На период с 1796 по 1810 год достоверной статистики не имеется. Некоторые источники приводят среднюю цифру в 419 приговоров в год в период с 1803 по 1809 год, из которых 120 — смертных. Всего в этот период было около 540 гильотинированных.

В период с 1811 по 1825 год — 4520.

С 1826 по 1850 год — 1029.

С 1851 по 1900 год — 642.

С 1901 по 1950 год — 457.

С 1950 по 1977 год — 65.

Итог Мартена Монестье — 6713 гильотинирований за 165 лет с 1811 по 1977 год.

Большое количество казней в период 1811–1825 годов объясняется тем, что тогда не действовали «смягчающие обстоятельства». Введенные в 1832 году, они спасли голову почти каждого второго осужденного. С 1950 года начинается закат смертной казни.

Ну и кашу заварили сумасшедшие фанатики-якобинцы!

Эти нелюди сначала уравняли все законные права, а потом уничтожили все естественные подразделения классов, опрокинули общественную лестницу и перевернули все вверх ногами. Первым актом обещанных ими преобразований стало превращение обычных адвокатов в важных чиновников, обыкновенных жалких буржуа — в государственных мужей, простых солдат и сержантов — в генералов, бедняков — в новых богачей. При виде этого у многих разыгрались волчьи аппетиты. Плюс честолюбие… Плюс дикое самомнение невежд, подавившее осознание собственного ничтожества…