Владимир Бутенко - Честь дороже славы

Время от времени Якоби оборачивался назад, где в легкой повозке сидел, откинувшись на кожаную спинку, ливонец и с улыбкой размышлял: «Оба мы с ним – Иваны, носим самое что ни на есть русское имя. А по происхождению я из шляхты, а он – чистокровный германец, граф. Пусть я с детства в военной среде, как и батюшка. Но почему фон Медем, баснословный богач, владелец нескольких имений, красавец и умница, бросив друзей и родных, пошел на службу к государыне? И состоит на ней уже двадцать два года, пройдя чинопроизводство от подполковника до генерал-поручика не в мирной тиши, а в боевом пекле! Явление, в самом деле, замечательное и труднообъяснимое. Может быть, кровь предков отзывается и ведет в бой? Или армейская служба для него – способ самоутверждения и проверка себя как человека? Надобно спросить как-нибудь, хотя найдет ли он ответ…»

День народился тихий и солнечный. И, как бывает только в осеннем чистозорном просторе, – с левой стороны неоглядно распахнулась панорама Кавказского хребта. А прямо перед глазами, всего в ста верстах с лишком, предстал величественный Эльбрус, подпирающий белоснежными вершинами небосвод. Шат-гора [20] Шат-гора – Эльбрус. , как звали её горцы, была украшена ожерельем из тучек. А за Малкой, вдоль которой петлял большак, совершенно открытые взору поднимались склоны скалистых кабардинских гор, заросшие вековыми лесами, с проплешинами лугов и распадками камней. На площадках, ближе к ущелью тут и там лепились сакли аулов, над которыми сизыми столбиками парусили дымы. «Там своя жизнь, свои законы и хлопоты. И как нам понять друг друга? – мысленно спрашивал себя Якоби, с интересом озирая даль. – Матушка Екатерина Алексеевна идет сюда с миром и желанием сделать жизнь горских племен налаженной и богатой, приобщить их к просвещению. А в ответ – лукавство и кровопролитие. И то, что мы сделать должны – проложить от Моздока до Азова преграду, – послужит благом и кабардинцам, и другим народам, ибо остановит их и остудит воинственный пыл».

Казачьи дозоры впереди были усилены егерями, и по всей дороге до урочища были размещены заставы пехотинцев, уже обжившихся здесь, в Малой Кабарде. Путь выдался долгим. Под вечер свита командующего остановилась на привал подле позиций Кабардинского пехотного полка, где для офицеров были приготовлены палатки, а денщики, выехавшие еще раньше, стряпали ужин. Тут же и переночевали.

На следующий день Якоби и де Медем, преодолев еще двадцать пять верст, добрались вместе со всеми к месту. Был полдень. Главный фортификатор полковник Ладыженский и комендант будущей крепости капитан Гиль доложили генерал-майору о готовности к закладке.

Первым перед строем выступил де Медем. Он хорошо знал эти места, где не раз вступал в сражения с горцами. Именно он, помня разговор с натуралистом Гюльденштедтом, исследовавшим эту местность, посоветовал Якоби обратить внимание на урочище, приемлемое для оборонительного редута. По случаю столь важного события Иван Федорович надел через плечо красную ленту с орденом Святого Александра Невского. По всему, генерал-поручику нездоровилось, но настроение у него было приподнятым, и он объявил благодарность всем, кто нес на Кавказе службу. Затем, поддавшись воспоминаниям, напомнил о баталиях с горцами и турками, о понесенных жертвах. А в конце наставительно напомнил, что крепости надобно заложить до зимы, а поэтому предстоит трудиться денно и нощно, чтобы исполнить высочайшее повеление.

Якоби, приметив опрокинутый артиллерийский ящик, встал на него и оглядел шеренги пехотинцев, волгских казаков, выстроенные под углом. Его также приветствовали троекратным «ура». Волнение мешало этому бесстрашному командиру, много раз смотревшему смерти в глаза, начать речь. Он сдернул треуголку, подставил ветерку обнаженную голову. Эскадроны замерли, глядя на командующего.

– Офицеры и зольдатен! Сегодня есть команда заложить фланговую крепость линии. Пять рек сливаются здесь: Терек, Бештомак, Кура, Баксан и Малка. Непросто преодолеть такой заслон. Тут и предстоит заложить цитадель. И названа она будет в честь государыни нашей, Екатерины Алексеевны. Множество милостей было даровано ею. А эти десять крепостей на границе российской встанут щитом от набегов злоумышленников. Подтверждаю слова генерал-поручика и кавалера Ивана Федоровича де Медема, что вы обязаны не щадить себя, ибо линия принесет государству покой и защищенность. Вы показали себя в делах ратных, а теперича потрудитесь во всю мочь. Уповаю на ваше трудолюбие и старание!

Ударила барабанная дробь. Капитан Гиль и десятка три волгцев и солдат пехотного полка загнали лопаты в густой чернозем и принялись рыть траншею оборонительного вала. Якоби, приосанившись и горделиво подняв голову, строго и пристально наблюдал за тем, как в работу включалось все больше и больше служивого народа…

– С Богом, Иван Варфоломеевич! – волнуясь, сказал Медем, подходя к командующему и протягивая ему руку. – Коли приударят да поусердствуют ребятушки, глядишь, к снегу возведем вокруг крепостей оборонительные валы. А может быть, кое-где и стены поставим. А вот зимовать, черт побери, придется служивым в землянках. Мало рук. Да и подвоз камня и щебенки на армейских лошадях весьма затруднителен. В значительной мере потребуется помощь горских переселенцев.

– Должен согласиться, ваше превосходительство, – подумав, с усмешкой ответил Якоби. – Однако, прежде всего, надо выбить лень из русского солдата. Он, ежель поднатужится, то всё сделает.

Они пошли рядом.

– Будем нанимать возчиков. Каменные копи и глинища здесь подалеку, а степные крепости потребуют множества подвод, – озабоченно добавил Иван Федорович, провожая ливонца к коляске. – Впрочем, желающих нам помогать в таких нуждах немало. Особливо среди осетинцев и ногайцев, живущих подле Пятигорья.

Вскоре волгскими казаками, пехотинцами Кабардинского полка и драгунами были также заложены крепости первой линейной дистанции: 18 сентября – на реке Куре, получившая название Павловской; в начале октября – на реке Цалуге (Золке), поименованная Мариинской, а затем крепости на берегах Подкумка и Карамыка (Сабли), названные в честь святых Георгия и Андрея.

Строительство второй дистанции линии, западной, было возложено на казаков Хоперского полка и драгун Владимирского полка, общее командование которыми по-прежнему осуществлял тридцатисемилетний полковник Вильгельм Васильевич Шульц. Это трудное задание Якоби поручил ему не случайно. Драгунский полк уже проходил этим маршрутом в прошлом году и там, где намечено сооружение крепости у Черного леса, разбивал стан. Теперь же предстояла неотложная работа по возведению не малого оборонительного объекта, а настоящей цитадели, поскольку именно в ней должен находиться командующий второй дистанцией линии. А самое важное заключалось в том, что именно отсюда расходились дороги в три стороны – в Закубанье, к Дону и на Азов!