Георгий Любарский - Морфология истории. Сравнительный метод и историческое развитие

Градиент является одним из факторов, обеспечивающих эквифинальность развития. Преформируя (предопределяя) дальнейшее развитие путем увеличения вероятности определенного ответа на воздействия, градиент действует таким образом, что практически любое воздействие усиливает вероятность возникновения заранее определяемого градиентом ответа. Область воздействий, на которые система реагирует таким заранее предопределенным образом, ограничена исторически типичными для нее воздействиями. В результате любое воздействие из списка исторически типичных приводит к формированию не специфического именно для данного воздействия ответа, а одного типа ответов, общего для всех воздействий. Таким образом, при любом исторически типичном воздействии развивающаяся система дает примерно один ответ (сходную группу ответов) и приобретает тем самым заранее “запрограммированный” облик. Разумеется, такое “программирование” не является жестким, всегда существует вероятность искажения развития, однако факторы эквифинальности регулируют развитие, возвращая его после нарушений (опять-таки с определенной вероятностью) на прежний креод (“колею”) развития.

Таким образом, эквифинальность формирует то, что мы называем причинностью. Поскольку практически любое исторически типичное воздействие влечет программированный ответ, то, если мы видим воздействие и ответ на него, возникает впечатление, что это специфический ответ на данное воздействие, что данное воздействие явилось причиной изменения, тогда как на деле воздействие было скорее не причиной, а поводом для проявления эквифинальности развития.

Рассмотрим эту линию рассуждений применительно к градиенту европейского развития - государство/экономика (Восток/Запад). От куда появился этот градиент? Учитывая его древность, мы должны искать его причины в событиях, произошедших еще до нашей эры. И действительно, едва углубившись в те времена, мы находим очевидную причину возникновения такого градиента. Это расселение индоевропейских племен. С III тысячелетия до н.э. они шли на Запад непрерывными волнами из пересыхающих областей Центральной Азии. Такая экспансия продолжалась около 3000 лет. Из былого доиндоевро пейского населения Европы, в основном от так называемой средиземноморской культуры мы знаем лишь немногие народы - басков, берберов, древних финикиян, минойцев Крита и тех греков, которые жили до дорийского нашествия. Это были торговые народы, например, во II тысячелетии до н.э. критяне были абсолютными монополистами мореходства на Средиземном море. Эти народы являются представителями совсем иной культуры, совсем иной эпохи, нежели известные нам исторические времена, связанные с историей Греции и Центральной Европы. Соответственно, и их национальные характеры столь же сильно отличаются от привычных индоевропейских форм, как, скажем, отличаются от них характеры китайцев или индейцев. Эти особенности можно до некоторой степени заметить и до сих пор (например, свойственный берберам ригоризм, воздержанность, склонность к точному выполнению традиции, что до сих пор проявляется в стилистической окраске их религиозной жизни).

В связи с индоевропейским нашествием возникает вопрос - почему индоевропейцы шли на Запад, на Юг, но не на Восток? Такое впечатление, что Юг и Запад воспринимался ими как область пустая, ненаселенная, а Восток был наглухо закрыт. Принято объяснять этот феномен сильной китайской цивилизацией, которая, укрывшись за великой стеной, отражала все набеги варваров. Это объяснение представляется малоубедительным, учитывая слабость древнего Китая - в сравнении с известным натиском индоевропейских волн. Вплоть до I тысячелетия до н.э. на большей части территории современного Китая продолжался каменный век, культуры бронзы (подобные иньцам) были редким вкраплением. Культуры Яншао, Луншань (III-II тыс. до н.э.) ощущают влияние центральноазиатского очага цивилизации, но именно едва ощущают, а не подвергаются сильному натиску с запада; китайцы постепенно заимствуют скотоводство, затем коневодство и боевые колесницы (возможно, и колесо), но не подвергаются набегам. Более того, не удается даже выдвинуть серьезных гипотез о переходных культурах между протокитайцами и индоевропейцами (андроновская культура напрашивается, но множество черт ее отличают). Единый Китай сложился достаточно поздно, как и вся китайская цивилизация - последняя, самая молодая из великих автохтонных (возникших самостоятельно, а не путем заимствований) цивилизаций Древнего мира. Развитие Китая было сокращенным по сравнению с другими автохтонными цивилизациями, в этом регионе будто вспоминали забытое, а не изобретали привычный комплекс “технологий” неолита. Причины, по которой индоевропейцы, словно по приказу, идут с востока на запад, лежат очень глубоко в истории и требуют настолько специального рассмотрения, что здесь остается принять это движение просто как факт.

Итак, еще в конце IV-III тысячелетии до н.э. индоевропейцы проникли в Европу, осели там - и были вытеснены новыми волнами степной конницы, которая век за веком приходила в Европу через степные коридоры, распространяясь до самых укромных европейских уголков (культуры днепро-донецкая - V тысячелетие до н.э., воронковидных кубков - IV-III тыс. до н.э., шаровидных амфор III тыс. до н.э., шнуровой керамики - III-II тыс. до н.э. и т.д., переселение ведических и авестийских племен во II-I тыс. до н.э.); индоевропейцы достаточно быстро проникли за Пиренеи, в Скандинавию, в Италию, в Британию. Каждый новый наплыв степняков через небольшой промежуток времени оседал в Европе, переходил к земледелию и свиноводству (верный показатель оседлости населения) - и через несколько сотен лет подвергался новому нападению степных наездников с Востока. В первую очередь каждая такая волна била по населению Восточной Европы, и чем далее на Запад, тем слабее была сила удара. Некоторые волны, исчерпав энергию, оседали уже в Центральной Европе, иные ответвлялись на юг. Наиболее защищенными от “ветра с востока” были области Западной Европы - современные Франция, Англия и северные европейские регионы. Соответственно, наиболее преемственное развитие наблюдалось на западе Европы, а наиболее агрессивную среду вокруг себя имели племена Восточной Европы. В регионах, население которых развивалось с большей преемственностью и в менее агрессивной среде, “государственная сфера” (для тех времен такое название является анахронизмом, поскольку государств, как и наций, еще не существовало) была развита относительно слабее, а хозяйственная жизнь, предшественница позднейшей экономической сферы, напротив, развивалась с большим успехом. Так возник градиент, оказавший такое влияние на всю последующую историю Европы и всего мира.