Эрих Гессе - Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

Так, в донесении офицера оперативного отдела штаба 16-й армии вермахта № 4462/42 от 3 сентября 1942 года содержится предложение начальнику контрразведки, в котором говорится: «…половину бандитов составляют рабочие и крестьяне, принужденные оказывать партизанам помощь и находиться у них в услужении. Поэтому к каждому захваченному в плен требуется индивидуальный подход. Если окажется, что этот человек оказался у бандитов по принуждению, то после соответствующего пропагандистского воздействия, а также хорошего с ним обхождения и угощения его можно отпустить» (NOKW 2499, NOKW 2168).

В связи с этим нельзя не отметить, что в этом, как и в других вопросах, касавшихся пропагандистского воздействия на партизан, разработчики наставления проявили готовность принять предложения, поступавшие из войск, за основу.

Тем не менее в части наставления, рассматривавшей тактические вопросы, явно просматривается завышенная оценка положения дел в вопросах обеспечения безопасности и самих возможностей войск в проведении длительных наступательных операций против партизан. Опыт, полученный после выхода рассматриваемого наставления, отчетливо показал, что операции по их подавлению, проводившиеся штурмовыми отрядами, составленными из различных войсковых частей, в отношении противостоявших им хорошо обученных партизанских отрядов, имевших подобающую образу их действий организационную структуру, к существенным успехам не приводили.

Борьба с партизанами по-прежнему оставалась испытательным полем, на котором в одинаковой степени обучалось как командование, так и подчиненные ему войска. Ведь операции против возникших к тому времени больших партизанских зон требовали другого подхода и иных тактических решений, которые должны были отличаться от привычных локальных мероприятий по очистке местности.

Исходя из этого соображения, высший руководитель СС и полиции в Центральной России, тогда еще группенфюрер СС и генерал полиции, фон дем Бах-Зелевский, который смог обобщить заслуживающий внимания опыт борьбы с партизанами, вышел 5 сентября 1942 года на Гиммлера с предложением назначить его инспектором всех антипартизанских сил на Востоке (NO 1661). Как следует из записи в журнале имперского начальника отрядов CC № 190/43 от 21 июня 1943 года, предложение было одобрено. В частности, в ней значится: «…23 октября 1942 года мною была введена должность „уполномоченного по борьбе с бандами“» (NO 2450).

Гитлер же, как свидетельствует Гельмут Хайбер в протоколах и стенограммах выступлений Гитлера в ходе обсуждения обстановки у себя в бункере и на различных военных конференциях в 1942–1945 годах, опубликованных в Штутгарте в 1962 году, отреагировал на это назначение словами: «Бах-Зелевский – человек ловкий. Еще в партии я постоянно доверял ему только самые трудные вопросы. Если в каком-либо месте сломить коммунистическое сопротивление не удавалось, то я поручал это дело ему, и от сопротивлявшихся даже мокрого места не оставалось».

С назначением фон дем Бах-Зелевского «уполномоченным по борьбе с бандами на Востоке», то есть на должность, не дававшую командных полномочий, но обеспечивающую широкие совещательные функции и право наложения вето, вопросы координации борьбы с партизанами на оккупированных восточных территориях были решены. Вместе с тем на свой запрос от 5 июля 1943 года Генеральный штаб сухопутных войск вермахта получил ответ, что с назначением рейхсфюрером СС «уполномоченного по борьбе с бандами» в рейхскомиссариатах и районах боевых действий на Востоке никаких изменений в основополагающих командных отношениях не последует, так как его полномочия распространяются только на части, предназначенные для борьбы с партизанами. Расширение же их на оперативные районы северного, западного, южного и юго-восточного театров военных действий требует одобрения Верховного командования вермахта. Однако командным штабам надлежит направлять «уполномоченному по борьбе с бандами» и, по сути, командующему всеми антипартизанскими силами на Востоке все материалы, касающиеся подавления партизан, для переработки.

Глубокие оперативные прорывы советских армий германского фронта на Дону и окончание битвы за Сталинград привели к кардинальному повороту в войне на Востоке. Времена преимущественно наступательных действий немецких войск сменились их упорной обороной, а затем отступлением, закончившимся на развалинах имперской канцелярии.

Контрнаступление Красной армии, которое вермахт был вынужден сдерживать в конце 1942 года на южном фланге Восточного фронта, принесло с собой не только значительные материальные потери, но и невосполнимую утрату веры немецких кадровых войск в дальнейший исход войны. И это притом, что еще летом 1942 года наступательная мощь германских армий проявляла себя достаточно сильно, позволив после тяжелейших и кровопролитных зимних сражений выйти к Волге и Кавказу, добиваясь далекоидущих целей.

В то же время разделение сил, связанное со стремлением достичь двух целей одновременно, привело к тому, что ни одна из задач на обоих наступательных направлениях в конечном счете так и не была решена. И хотя второе наступательное крыло все же удалось сохранить, за несоответствие между постановленными оперативными задачами и наличием для этого сил вермахт заплатил высокую цену, потеряв 6-ю армию в Сталинграде.

Последствия этого неудачного наступления в полной мере проявились уже в январе 1943 года, заметно сказавшись на моральном состоянии различных немецких фронтовых частей. В полной же мере затухание их наступательного духа проявилось в ходе наступательной операции «Цитадель» под Курском.

Тем заметнее после битвы за Сталинград во время этих сражений стала видна возросшая боевая мощь Красной армии, чего немецкая сторона себе практически не представляла. Тем не менее в результате воодушевляющего воздействия этой победы Советскому Союзу удалось мобилизовать все свои резервы и при помощи хлынувшего почти беспрепятственного потока материальных поставок союзников совершить настоящее чудо. Летом же 1943 года инициатива на фронтах и вовсе окончательно перешла к Красной армии.

В этой связи стоит напомнить, что в июле 1943 года сражавшимся в составе четырех армейских групп одиннадцати немецким армиям противостояло уже 45 советских армий на 12 фронтах, каждый из которых по численности примерно равнялся группе армий. К тому же успех в Сталинградской битве и провал германского летнего наступления в 1943 году подняли боевой дух советского солдата и его уверенность в победе на невиданную высоту. Когда о планах немецких мероприятий на оккупированных территориях стало известно, уже во время летних боев 1942 года число советских перебежчиков и пленных по сравнению с количеством пленных 1941 года заметно уменьшилось. Однако после успешных контрнаступлений желающих среди советских солдат связать свою судьбу с отчаянно оборонявшимся вермахтом стало еще меньше, и на такой шаг отваживались уже лишь единицы. Не случайно предпринятая А. А. Власовым в 1943 году акция под кодовым наименованием «Серебряная полоса» [151]с треском провалилась, вызвав бешеную реакцию Гитлера.