Александр Речкин - Королева железного века против Рима

Это символическое произведение перекликается с тем, как римские мастера изображали другие покорённые территории, начиная с эпохи Августа. Обнажённая грудь и короткая туника указывают на то, что женщина не римлянка и нецивилизованна, а также могут подразумевать дикость и отсутствие ограничений, подобных амазонкам, женщинам-воительницам, чей образ жизни угрожал греко-римским представлениям о роли женщин в обществе. Как будет показано ниже, Боудика в передаче Диона Кассия демонстрирует близость этому образу.

Женщины-амазонки появляются в основном в сценах мужского доминирования, таких как Ахилл, побеждающий царицу амазонок Пентесилею. Такая иконография указывает не только на превосходство мужчины-воина, но и на подчиненное положение женщины. Панель Клавдия в сочетании с находящимся по соседству изображением Нерона, захватившего Армению, историзирует мифологическую тему амазонок, представляя моменты насилия римских мужчин над варварскими женщинами. Панель Клавдия изображает акт унижения, когда Британия съёживается перед лицом потенциального сексуального насилия со стороны победителя.

В нумизматическом материале Британия впервые появляется в виде женской фигуры с копьём и щитом на медных ослах времён правления Адриана (117–138 годы н. э.). Её поза отличается от тех, которые происходят из Рима, Испании, Галлии или из африканских территорий, поскольку она сидит на груде камней, которые могут символизировать стену Адриана. Фигура одета в длинное одеяние и плащ, накинутый на одно плечо. Хотя мы не видим выражения её лица, она подпирает щёку рукой, изображая поражение. Британия также встречается на монетах в римской Британии времён правления Антонина Пия (138–161 годы н. э.), на которых Британия в дополнение к копью и щиту держит трофей. После правления Пия подобные изображения исчезают.

В Риме покорённые народы обычно изображались в момент, когда они подвергаются жестокому насилию. Изображения женщин на войне, особенно в качестве активных участников боевых действий, редки во всей Римской империи. Однако некоторые из них появляются во втором веке, начиная с правления Траяна (98–117 годы н. э.). Уникальное изображение на фризе колонны Траяна в Риме представляет дакийских женщин, пытающих римских пленников, которых раздевают догола и поражают кольями. Колонна императора Марка Аврелия (161–180 годы н. э.) передаёт разграбление города с пугающими подробностями, начиная с обезглавливания варваров и кончая женщинами, которых тащат за волосы, обнажая одну грудь, или ведут в плен, когда их мужчин убивают у них на глазах. Подобное унижение и дегуманизация варваров в римском искусстве прослеживается со времён Марка Аврелия вплоть до заката Римской империи. Этот иллюстративный материал II века, распространённый в Риме при жизни Диона, возможно, послужил фоном для его изображения Боудики и жестокости её восстания.

Женщины-варвары почти отсутствуют на памятниках Септимия Севера, который был императором с 193 по 211 год н. э., когда Дион писал свою историю. Текст Диона повторяет впечатление, сформированное более ранними представлениями: Боудика, женщина-варвар, нуждающаяся в римском контроле. Образ Боудики, создаваемые Дионом, в большей степени передаёт силу и воинсткую эстетику, а не повторяет стереотипное сексуализированное представление о женщине-варваре. Амазонская свирепость Боудики контрастирует с образами побеждённой Британии, которые использовала римская имперская пропагандеа Боудика – не слабая, поверженная женщина, а мужественный полководец. Появление Боудики подтверждает её варварскую идентичность и отражает её власть над войском.

Боудика на страницах сочинения Диона предстаёт как полностью сформированный, целостный образ. Это королева воинов, размахивающая копьём, повелевая вниманием тысяч людей. В своём выступлении она оправдывает неприятие всего, чему научилась у римлян. Её речь становится ещё более значимой из-за того, сколько внимание уделено ей в произведении Диона. В том, что дошло до нас от творения Кассия, мы видим Дион даёт мало возможностей женщинам высказаться; среди этих персонажей присутствуют и позитивные модели доказывающие благородство, подчёркивающие материнство и тем самым побуждая мужчин стремиться к воинской чести. Поместив Боудику в контекст женских речей Диона, мы сможем лучше понять содержание её выступления и представление Диона о королеве воинов и её власти над иценами.

В первой книге «Римской истории» Диона Кассия Герсилия, жена Ромула, ведёт сабинянок и детей на форум, и те встают между римской и сабинянской армиями. Герсилия и её спутницы требуют немедленного мира; в противном случае они собираются наложить на себя руки и убить детей, которые символизируют узы родства между двумя народами. Они рвут свои одежды, чтобы напомнить римлянам, что они мужья и отцы, сабинянам, что они отцы и деды, и что именно они, женщины, являются матерями следующего поколения. Их цель – пробудить жалость, и они преуспевают в этом. Женские тела являются неотъемлемой частью, средством убеждения, символами внутреннего мира, который должен существовать, чтобы выжила каждая из двух групп. Эта демонстрация имеет немедленное воздействие, и римляне и сабиняне заключают мирный договор.

В другой раз женщины снова оказываются способны спасти государство. Кориолан после его успешной войны против вольского города Кориоли в конечном счёте оказывается изгнан и присоединяется к вольскам, осаждающим Рим. Римские женщины собираются вместе, одеваются в траурные одежды и приближаются к его лагерю, а мать Кориолана, Ветурия, жена Волумния и двое его детей идут впереди. Ветурия ругает сына за то, что он довёл её до плачевного состояния, а затем, подобно Герсилии, обнажает тело в качестве кульминации. Ветурия преуспевает в своём обращении: Кориолан отступает. Ветурия была полезна государству и использовала вещественные доказательства материнства в риторических интересах. Её тело не сексуализировано, но используется как элемент траурного действа.

Летопись Диона о Герсилии и Ветурии уникальна среди дошедших до нас историков и биографов: Ливий, Дионисий Галикарнасский и Плутарх описывают все эти эпизоды, но без упоминаний об использовании женского тела. Дион Кассий предполагает, что в Риме во времена большой опасности для государства людям необходимы зримые напоминания о семье и необходимости мира. Упомянутые женщины демонстрируют типично женские достоинства, не становясь мужественными или властными и не подвергая сомнению мужественность своих мужчин. Они предполагают тесную связь между внешностью и речью как показателем характера: женщина, которая в своих речах делает особый упор на материнство и плодородие, способна служить примером и поддерживать ценности Рима. Женщины используют свою верность и преданность как жён и матерей в качестве основного средства убеждения.