Сергей Нечаев - Маркиз де Сад. Великий распутник, скандальный романист или мечтатель-вольнодумец?

Как и все остальное в его жизни, смерть стала своего рода антиклимаксом. Не было в его уходе ни типичного покаяния на смертном одре, ни спокойной рассудочности добродетельного атеиста, простившегося с жизнью без содрогания. Он умер внезапно, но без драматической скоропостижности. Действительно, на другой день ему предстояла встреча со священником, а также с 17-летней возлюбленной. В свойственной ему манере он предоставил право потомкам судить и делать противоречивые заключения о нем.

Свое завещание он составил за восемь лет до смерти, включив в него подробные распоряжения относительно своих бренных останков. Как мы помним, он хотел, чтобы его тело в течение сорока восьми часов оставалось в комнате, где он скончался, а гроб при этом не закрывался. А потом он завещал отвезти себя в лес, в район Мальмезона, и там похоронить без всяких погребальных церемоний и без памятника.

Завещание это вскрыли в присутствии господина Фино, нотариуса из Шарантона, Клода-Армана де Сада, мадам Кенэ и ее сына Шарля.

К сожалению, земли в Мальмезоне к тому времени уже были проданы, и он был похоронен на кладбище Шарантонской клиники. На его могиле был положен камень и поставлен крест, на которых не было сделано никакой надписи.

По сути, этот человек, носивший одно из самых знаменитых имен Франции, был похоронен, как принято было хоронить казненных преступников.

Маркиз хотел, чтобы его похоронили без церемоний, но значило ли это – что и без церковного отпевания? Его сын, чтобы не мучить себя разгадками, поступил проще: он проигнорировал волю отца в целом. В результате последняя воля маркиза де Сада была нарушена, и его похоронили не в лесу, а на кладбище, и по христианскому обряду поставили на могиле крест.

Однако останки маркиза не покоились с миром. Через несколько лет (в 1818 году) Шарантонское кладбище начали перестраивать, и возникла необходимость откопать тела, захороненные именно в этой его части. Несмотря на настоятельные просьбы семейства, могила маркиза была разрыта. Доктор Рамон присутствовал при эксгумации из чистого любопытства, и ему удалось завладеть черепом покойного.

Так было положено начало еще одной легенде, связанной с именем маркиза де Сада.

Начнем с того, что доктор Рамон сам изучил череп и потом написал об этом так:

«Хорошо развитый свод черепа (теософия, доброжелательность), чуть увеличенные выступы позади и выше ушей (боевые точки – аналогичные развитым в черепе маршала дю Геклена); мозжечок умеренных размеров, увеличенное расстояние от одной точки сосцевидного отростка височной кости до другой (точка избыточной физической любви). Одним словом, если бы я не знал, что череп принадлежит де Саду, автору «Жюстины» и «Жюльетты», осмотр его головы позволил бы мне освободить его от обвинений в создании подобных произведений; его череп во всех отношениях похож на череп доброго отца Церкви».

Затем доктор Рамон передал череп для осмотра более опытному френологу [22] Френология – так называлась наука, основным положением которой считалась связь психики человека и строения поверхности его черепа. Создателем френологии был австрийский врач Франц-Йозеф Галь (1758–1828), утверждавший, что все психические свойства, якобы локализующиеся в полушариях мозга, при развитии вызывают разрастание определенного его участка, а это, в свою очередь – образование выпуклости на соответствующем участке черепа. Френология была очень популярна в первой половине XIX века. – доктору Йоганну-Гаспару Шпурцхайму, и тот ему его не вернул.

В свою очередь, доктор Шпурцхайм отвез череп в Германию, и там следы его затерялись. Затем череп «всплыл» в 1872 году у одного антиквара из Экс-ан-Прованса. В 1973 году он якобы находился у доктора Штайна из Кюснахта, что в кантоне Цюрих. А в 1989 году череп «засветился» в замке Берто…

Короче говоря, копии черепа маркиза де Сада (или это был оригинал?) видели в нескольких местах в Европе, и каждый раз их появление сопровождалось целой россыпью легенд и «достоверных свидетельств». Например, утверждалось, что ассистент доктора Шпурцхайма убил свою любовницу несколькими ударами кнута, и якобы произошло это после того, как он отведал порошка, сделанного из кусочка черепа маркиза.

Также утверждалось, что сам доктор Шпурцхайм, исследовав в свое время череп, тоже дал заключение относительно характера человека, мозг которого в нем когда-то содержался. Ученый якобы пришел к выводу, что признаков чрезмерной сексуальности не обнаружено, как не найдено и ярко выраженных признаков агрессивности и жестокости. Напротив, заключение френолога отмечало доброжелательность и религиозность усопшего.

А еще утверждалось, что доктор Шпурцхайм возил с собой череп маркиза де Сада на научные конференции в Англию и США, и он якобы сделал несколько муляжей черепа, один из которых был отправлен в Париж. И вот эти-то гипсовые муляжи потом использовались на занятиях по анатомии и френологии, и их выдавали за образец добросердечия и религиозности, а студентам при этом было невдомек, что они фактически изучают черепную коробку «того самого» маркиза де Сада.

Кстати сказать, интересно было бы посмотреть на кранилогическую (по форме черепа) реконструкцию лица маркиза, но этого почему-то никто и не подумал сделать.

Но и это еще не все: 15 декабря 1956 года в Париже судебная коллегия 17-го уголовного суда начала слушание уголовного дела.

Участниками суда, длившегося целый день, были такие крупные фигуры французского сюрреализма, как Жан Кокто и Андре Бретон, представитель Французской академии писатель Жан Полан и философ, социолог, теоретик искусства и писатель Жорж Батай. А вот главного виновника разбирательства на суде не увидели: он умер сто сорок два года назад, и звали его Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад.

Суд длился долго и вынес свое решение лишь 10 января 1957 года, но слушание дела на этом не завершилось, а было продолжено в апелляционном суде Франции, и окончательный вердикт вынесли только спустя год и четыре месяца.

Что же происходило? Как известно, в XIX веке, когда получила развитие психопатология, имя маркиза де Сада приобрело терминологический смысл, и термин «садизм» стал применяться для обозначения наиболее отвратительных отклонений от человеческой нормы.

Много лет спустя после смерти маркиза де Сада мир продолжает ощущать угрозу, исходящую от этого имени при каждом его упоминании. Те, кто слышал данное имя, порой вздрагивали, но редко оставались безучастными. Де Сад имел последователей среди писателей и художников, а кое-кто даже присвоил ему эпитет «божественный маркиз». Но для мира в целом эти люди с их богемным окружением представляются меньшинством с извращенными взглядами на жизнь.