Филипп Матышак - Один день в Древнем Риме. 24 часа из жизни людей, живших там

В каждом римском городе есть бани, а в самом Риме их предостаточно. Всего в столице их около пятисот, Для сравнения, храмов и святилищ примерно в два раза больше, так что чистота для рядового римлянина на втором месте после благочестия. В это число входят и огромные банные комплексы размером с квартал, и выделенные для мытья комнаты в задней части обычной инсулы (такие купальни по-латински называются balnea, а крупные бани – thermae). Так что в Риме повсюду можно найти ванну, и нет оправданий для тех, кто немыт.

Этот банщик работает в термах Нерона на Марсовом поле, к западу от Форума, в тени могучего купола Римского пантеона. Как однажды восторженно заметил поэт Марциал: «Что Нерона хуже? А Нероновых терм, скажи, что лучше?» [52] Марциал. Эпиграммы, Книга 7, 34. Действительно, в банях Нерона можно увидеть весь блеск чувственного упадка времен этого тирана. Красный гранит и белый мрамор задают цветовую гамму, а эротические фрески, тянущиеся (извивающиеся, закручивающиеся) вдоль стен, создают настроение. «Слишком много хорошего вкуса» – девиз Нерона, воплотившийся в его банях.

Банщик прикидывает: в этот сентябрьский день через двери его бань пройдут от двух до пяти тысяч клиентов. Здесь их встретит огромная чаша фонтана диаметром более шести метров, вырезанная из единого куска красного гранита. Входить в воду пока слишком рано. Все еще смывают воду и чистят ванны после утренних посетителей, а в подвальных помещениях потные рабы топят печи, которые доведут температуру в кальдарии чуть ли не до кипения. Кальдарий (caldarium) – самое жаркое из помещений в банях, и, поскольку для того, чтоб нагреть его, требуется несколько дней, огонь никогда не гасят полностью.

На каждой стороне кальдария расположены четыре раздевалки. Здесь клиенты могут отдохнуть, прежде чем освежиться, погрузившись в воды холодного фригидария. Те, кто предпочитает избегать крайностей, могут расслабиться в теплом тепидарии, который во многих банях представляет собой просто не очень сильно натопленную комнату без бассейна. Примерно 1500 квадратных метров в банях Нерона отведены под кальдарий, тепидарий и фригидарий, и у каждого помещения есть собственный элегантный дворик с колоннами.

Известен следующий забавный случай в бане. Как-то раз он увидел, как один ветеран, которого он знал по военной службе, терся спиной и другими частями тела о стену. Осведомившись, почему он трется о мрамор, и услыхав, что делает это потому, что у него нет раба, Адриан подарил ему и рабов, и деньги. На следующий день, когда многие старики с целью вызвать государя на щедрость стали тереться о стены, он велел позвать их к себе и приказал им растирать друг друга.

Интерьер бани в Помпеях. Фото Jeremy Day.

Банщик внимательно следит за кальдарием, потому что в переполненных, шумных банях люди, полагающиеся на ловкость рук, любят покопаться в вещах других посетителей в надежде обнаружить что-то, что можно легко спрятать в складках полотенца и утащить. Хотя рабам запрещено пользоваться банями, многие купальщики приводят их с собой, чтобы те следили за хозяйским имуществом и терли им спину. Римляне не используют мыло, вместо этого они натирают тело ароматным маслом и соскребают его изогнутым металлическим скребком-стригилем – или трутся о стену, если рядом нет раба. Римляне всегда и везде остаются римлянами, даже здесь они не упускают случая покрасоваться.

Словом, мы отправились в баню и, пропотев как следует, поскорее перешли в холодное отделение. Там надушенного Трималхиона уже вытирали, но не полотном, а простынями из мягчайшей шерсти.

Банщик должен не только следить за тем, чтобы рабы не осквернили воду, но и высматривать несовершеннолетних купальщиков. Детям нельзя посещать бани, так как они рискуют утонуть или привлечь излишнее внимание взрослых. Шумные завсегдатаи бань, подставляющие свои подмышки, чтобы им удалили волосы, и бутылью масла скрывающие наготу [53] См. Ювенал. Сатира вторая. – Примеч. автора. , могут ранить детскую психику. Из-за проблемы с наготой многие бани открыты для мужчин и для женщин в разное время, причем женщинам обычно достаются утренние и вечерние часы. Ювенал описывает благородную даму, которая любит купаться поздно:

В некоторых банях в середине дня женщин допускают в отдельное здание, расположенное в стороне от основного. Эти постройки, однако, редко бывают такими же роскошными, как основное здание, и им не хватает многих удобств. Поэтому привыкшие к роскоши дамы предпочитают откладывать удовольствие до вечера, когда у них появится возможность насладиться сибаритским комфортом главного здания.

Бани не закрываются допоздна, но мужчин в них принимают только с восьмого часа (что соответствует современным двум часам дня). Однако те, кому не терпится, уже внутри, упражняются на палестре (palestra) – тренировочной площадке под изящными арками восточного крыла. Банщику даже не требуется поворачивать голову, чтобы услышать ритмичные хлопки кожаного мяча, который посетители быстро бросают друг другу. Игра напоминает волейбол, но чревата синяками. Раздаются и звуки ударов посильнее, производимые человеком, ударяющим по подвешенной к потолку боксерской груше. Главные правила римской борьбы – не бить ниже пояса и не выдавливать глазные яблоки, поэтому во избежание ненужных осложнений обслуживающий персонал предпочитает, чтобы желающие помахать кулаками колотили груши, а не друг друга. Банщик также посматривает на человека с избыточным весом, который упражняется с чересчур тяжелыми свинцовыми гирями. Человек пыхтит, как загнанная лошадь, когда он поднимает тяжесть, и выдыхает, издавая странный свист, когда расслабляется. Общую какофонию едко описал философ Сенека, которому сразу после полудня внезапно пришлось забыть о философии:

Сейчас вокруг меня со всех сторон многоголосый крик, ведь я живу над самой баней. Вот и вообрази себе все разнообразие звуков, из-за которых можно возненавидеть собственные уши. Когда силачи упражняются, выбрасывая вверх отягощенные свинцом руки, когда они трудятся или делают вид, будто трудятся, я слышу их стоны; когда они задержат дыхание, выдохи их пронзительны, как свист; попадется бездельник, довольный самым простым умащением, – я слышу удары ладоней по спине, и звук меняется смотря по тому, бьют ли плашмя или полой ладонью. А если появятся игроки в мяч и начнут считать броски, – тут уж все кончено. Прибавь к этому и перебранку, и ловлю вора, и тех, кому нравится звук собственного голоса в бане. Прибавь и тех, кто с оглушительным плеском плюхается в бассейн. А кроме тех, чей голос, по крайней мере, звучит естественно, вспомни про выщипывателя волос, который, чтобы его заметили, извлекает из гортани особенно пронзительный визг и умолкает, только когда выщипывает кому-нибудь подмышки, заставляя другого кричать за себя. К тому же есть еще и пирожники, и колбасники, и торговцы сладостями и всякими кушаньями, каждый на свой лад выкликающие товар.