Джин Ауэл - Долина лошадей

К ее удивлению, Джондалар понимающе закивал головой.

— Наши женщины часто рассказывают историю о словах, предназначенных для счета, — сказал он. — Они уверяют, что Луми — месяц — всегда был любовником Великой Матери Земли. Но в те дни, когда у Дони бывает кровотечение, она отказывается поделиться с ним Радостью. Это ранит самолюбие Луми и вызывает у него злость, поэтому он отворачивается от Нее и перестает излучать свет. Но надолго его не хватает. Ему становится одиноко, он начинает тосковать, вспоминая о Ее пышном теле, и снова выглядывает в щелочку. Дони, успевшая обидеться на него, уже не желает его видеть. Но стоит ему засиять в полную силу, как она начинает тянуться к нему, и они вновь наслаждаются близостью друг друга. Поэтому большинство празднеств в честь Великой Матери проходят в полнолуние. Женщины говорят, что их циклы совпадают с циклами Великой Матери, они называют эти кровотечения месячными и определяют время их прихода, глядя на Луми. Они утверждают, будто Дони открыла им слова, предназначенные для счета, чтобы они могли узнать, когда у них начнутся месячные, даже если месяц спрятан за облаками, но эти слова применяют и для другого.

Эйлу смутило то, что мужчина заговорил с ней как ни в чем не бывало о сокровенных вещах, которые касаются лишь женщин, но его история очень ей понравилась.

— Иногда я слежу за луной, — сказала она, — но все равно делаю зарубки на палочках. А что такое слова для счета?

— Это… названия для пометок, которые ты делаешь на палочках, и для других вещей тоже. С их помощью можно обозначить количество любых предметов. Их применяют для того, чтобы сказать, сколько оленей видел следопыт и сколько дней пути до стада. Если стадо большое, например как у буйволов осенью, считать животных посылают Зеландонии, потому что ему известны особые методы обращения со словами для счета.

Эйла разволновалась, чувствуя, что ей вот-вот откроется нечто очень важное и она уловит смысл того, о чем он говорил, а вместе с тем получит ответы на вопросы, которые занимали ее с давних пор.

Высокий светловолосый мужчина взглянул на сложенные кучкой округлые камни для приготовления пищи, а затем принялся укладывать их в ряд.

— Сейчас я тебе покажу, — сказал он и начал считать, указывая по очереди на каждый из камней. — Один, два, три, четыре, пять, шесть, семь…

Эйла следила за его действиями с растущим волнением.

Когда камней больше не осталось, Джондалар огляделся по сторонам и взял часть палочек с зарубками.

— Одна, — сказал он и положил на землю первую, — две, — и опустил на землю вторую, — три, четыре, пять…

Эйле вдруг вспомнилось, как Креб говорил ей: «Год рождения, год первого шага, год отнятия от груди…» — указывая при этом на пальцы руки. Она приподняла руку и заговорила, глядя на Джондалара и указывая поочередно на каждый из пальцев:

— Один, два, три, четыре, пять.

— Правильно! Я знал, что ты все поймешь, с тех пор как на глаза мне попались твои палочки.

Эйла торжествующе заулыбалась. Взяв одну из палочек, она принялась считать зарубки. Когда она исчерпала запас известных ей слов, Джондалар продолжил счет, но и ему пришлось остановиться, когда дело дошло до зарубок после второй особой метки. Он сосредоточился и нахмурил лоб.

— Ты провела здесь вот столько дней? — спросил он, указывая на те палочки, которые принесла Эйла.

— Нет, — ответила она и достала все остальные. Развязав каждую из палочек, она разложила палочки по земле.

Джондалар присмотрелся повнимательнее и побледнел, чувствуя, как внутри у него все сжалось. Судя по количеству пометок, она прожила в долине не один год! Он аккуратно разложил все палочки и задумался. Хотя Зеландонии научил его, как обращаться с большими числами, ему всякий раз приходилось прилагать немалые усилия.

И тут он улыбнулся. Не обязательно считать дни, он может определить количество особых меток, обозначающих не только начало месячных, но и лунные циклы. Он принялся считать вслух, одновременно чертя короткие линии на земле, располагая их в ряд друг за другом. Когда таких линий набралось тринадцать, он начал новый ряд, но, как учил его Зеландонии, пропустил первую из зарубок и провел всего двенадцать линий. Лунные циклы не совпадали с началом и концом года. Таким образом он сосчитал все зарубки, и на земле появилось три ряда коротких линий. Потрясенный Джондалар изумленно посмотрел на Эйлу.

— Три года! Ты провела здесь три года! Столько же продлилось и мое Путешествие. И все это время ты жила одна?

— Со мной была Уинни…

— Но ты ни разу не встречала людей?

— Ни разу с тех пор, как меня изгнали из Клана.

Эйла вспомнила о том, как она сама вела счет годам. Первый из них, в течение которого она покинула людей Клана, нашла долину и взяла к себе маленькую кобылку, она назвала годом Уинни. Следующей весной — в то время, когда все вновь пробуждается к жизни — она нашла маленького львенка, поэтому тот год стал для нее годом Вэбхья. Если считать так, как это делал Джондалар, год Уинни и год Вэбхья сольются в один. Следующим будет год гнедого жеребца — это уже два. А третий — год Джондалара и жеребенка. Эйле показалось, что так легче запоминать годы, но слова для счета пришлись ей по душе. Глядя на зарубки, Джондалар определил, сколько времени она прожила в долине. Ей очень хотелось бы научиться этому.

— Ты знаешь, сколько тебе лет, Эйла? Сколько лет прошло с твоего рождения? — внезапно спросил Джондалар.

— Дай-ка подумать, — ответила она и приподняла руку, растопырив пальцы. — Как говорил Креб, Айза решила, что мне было вот столько… пять лет… когда они нашли меня. — Джондалар начертил на земле пять линий. — Дарк родился весной того года, когда мы побывали на Сходбище Клана. Я брала его с собой. Креб говорил, что между Сходбищами Клана проходит вот столько лет. — Она вытянула все пальцы на одной руке и еще два на другой.

— То есть семь, — сказал Джондалар.

— Они нашли меня на следующее лето после того, как побывали на очередном Сходбище Клана.

— Одним годом меньше… Погоди, сейчас разберусь, — сказал он и снова принялся чертить линии на земле, а затем озадаченно покачал головой: — Ты не ошибаешься? Ведь тогда выходит, что ты родила сына в одиннадцать лет.

— Я уверена, Джондалар.

— Я слышал о том, что женщины рожают в таком возрасте, но крайне редко. Обычно у них появляются дети, когда им исполняется тринадцать или четырнадцать лет, но многие считают, что и это очень рано. Ты сама была тогда еще ребенком.

— Нет, я достигла зрелости за несколько лет до этого. Я успела вырасти и стала выше всех в Клане, включая мужчин. Все девушки Клана стали женщинами куда раньше моего. — Она негромко усмехнулась: — Мне и так пришлось очень долго ждать. Некоторые из членов Клана решили, что я никогда не стану женщиной, потому что у меня такой могущественный мужской тотем. Айза так обрадовалась, когда у меня… начались месячные. Я тоже обрадовалась, но потом… — Улыбка на ее лице померкла. — Тот год был годом Бруда. А следующий — годом Дарка.