Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

«22 сентября 1590 г. Мы получили сообщения из Венеции, Турина, Лиона, Аугсбурга, Инсбрука и других мест, что 27 августа произошло сражение между Пармой и Наваррой, в котором предположительно 15 000 человек были убиты. Папа получил такое же сообщение от своего нунция в Венеции, а испанский посол получил письма из лагеря Пармы от 28 августа» [399] Delumeau, Vie economique et sociale de Rome , p. 58. .

Поражение Испанской армады спровоцировало волну праздничных памфлетов в Англии, Нидерландах и Германии [400] Corte verhael vande groote victorie die Godt almachtich de conincklijcke mayesteyt van Enghelant verleent heft, over de Spaensche armada (Amsterdam: Barent Adriaesnz, 1588); USTC 422639. . Побежденные молча зализывали свои раны. Пресса Италии, так загруженная после Лепанто, мало что могла предложить. Франция была в основном занята своими собственными делами, хотя парижская пресса ненадолго проснулась, чтобы сообщить об испанской победе у Оркнейских островов, когда флот уже возвращался домой [401] Le discourse de la deffette des Anglois par l’armee espagnolle conduicte par le marquis de Saincte Croix espagnol, aux Illes Orcades (Paris: Francois Le Fevre, 1588); USTC 9650. . Это, опять же, по всей видимости, были ложные сообщения, выдаваемые за действительные, хотя подобная информация явно циркулировала в Антверпене [402] Brendan Dooley, ‘Sources and Methods in Information History: The Case of Medici Florence, the Armada and the Siege of Ostende’, in Joop W. Koopmans (ed.), News and Politics in Early Modern Europe (1500–1800) (Louvain: Peeters, 2005), p. 39. .

Англия была сильно потрясена летними событиями. Проповедники, распространяющие леденящие кровь слухи о том, что испанцы планировали убить каждого мужчину в возрасте от семи до семидесяти, могли вызвать отчаянное сопротивление или вообще привести к падению морального духа. Когда же Армада без существенных потерь достигла места встречи с Пармой, некоторые начали критиковать адмирала за очевидное отсутствие смелости в управлении своим флотом. Но когда стал известен масштаб победы, все было прощено. Речь королевы Елизаветы в Тилбери была засвидетельствована рядом начинающих авторов, стремящихся увековечить ее память. Два предприимчивых сочинителя вернулись в Лондон и написали баллады в честь выступления уже на следующий день. Эти баллады Тилбери тут же были распространены посредством печатной продукции, позволив типографиям заработать на праздничном настроении нации [403] Whitehead, Brags and Boasts, pp. 209-11. John J. McAleer, ‘Ballads on the Spanish Armada’, Texas Studies in Literature and Language, 4 (1963), pp. 602-12. . В какой-то момент Джеймс Аске было перестал надеяться, что его пьесу «Победоносная Елизавета» когда-либо напечатают из-за «обыденности баллад». Теперь, когда опасность миновала, пришло время высмеять недавние опасения. Широко сообщалось, что на борту захваченных испанских кораблей было обнаружено большое количество кнутов, явно предназначенных для порабощения и мучений побежденного народа. Это было весело вышучено в леденящей кровь балладе, иллюстрированной гравюрами кнутов [404] STC 6558. Illustrated Whitehead, Brags and Boasts, p. 126. .

7.6. Мощь испанского флота

Одним из наиболее хитроумных элементов пропаганды, спонсируемой правительством, была английская версия испанской брошюры, в которой перечислялись корабли, боеприпасы и люди Армады [405] A true discourse of the Armie which the kinge of Spaine caused to be assembled in the haven of Lisbon (London: John Wolfe, 1588); STC 22999, USTC 510911. . Оригинал, напечатанный во время посадки флота в Лиссабоне, был переиздан на французском языке Мендосой [406] Le vray discours de l’armee, que le roy catholique a faict assembler ay port de la ville de Lisbone (Paris: Chaudiere, 1588); USTC 19534. There is also an abbreviated Dutch version: De wonderlijcke groote Armade die den Coninck van Spaengien heft toegherust op Enghelandt (Gent: Jan van Salenson, 1588); USTC 413911. . Теперь Англия насмехалась над «непобедимостью» флота, побежденного английскими моряками и волей Бога. Остроумные рассказы были собраны в сборнике «То, о чем нам врала Испания» [407] A pack of Spanish lyes sent abroad in the world (London: Christopher Barker, 1588); STC 23011, USTC 510912; Whitehead, Brags and Boasts, pp. 197-8. Ирония в том, что Англия была одной из последних печатных культур, где отказались от старомодной готики в пользу римского шрифта. В этом отношении Испания находится впереди. .

В начале десятилетия, когда новости о континентальных войнах заполонили лондонскую прессу, типографии Англии предпринимали значительные шаги в направлении развития полноценного рынка новостей.

Персонажем, который связывает все три события, является испанский король Филипп II. Он организовал и профинансировал экспедицию, завершившуюся победой Лепанто. Его широко подозревали в том, что он был злым гением, стоящим за резней 1572 года, особенно (но не исключительно) в протестантской Европе. Армада 1588 года должна была стать венцом его грандиозного замысла, чтобы спасти католическую Европу и обратить в бегство его врагов — в Англии, Франции и Нидерландах. Его неудача разбила эти надежды и обрекла Европу на истощающие годы войны.

Филипп правил Испанией на пике ее могущества. Это была военная сверхдержава Европы, ее армии оплачивались кажущимися неисчерпаемыми слитками, добытыми на серебряных рудниках Потоси (ныне в Боливии) в вице-королевстве Перу. С 1580 года в распоряжении Филиппа также были ресурсы Португалии, особенно ее глубоководный флот. Неудивительно, что испанские планы и амбиции были постоянным предметом заботы международной дипломатии и европейского новостного рынка. И все же сам Филипп оставался довольно загадочным персонажем или, вернее, непостижимым и редко появлявшимся на публике. Со времени своего возвращения в Испанию из Нидерландов в 1559 году он больше никогда не покидал полуостров. Последние десятилетия своего правления он провел в недавно построенном монастырском дворце Эль Эскориал, намеренно удаленном от крупных городов Испании. Отсюда он пытался проводить внешнюю политику, основанную на устойчивых и беспрецедентных амбициях.

В заключение нашего обзора эффективности европейских новостных сетей XVI века стоит рассмотреть события этого периода с точки зрения Филиппа. Несмотря на всю военную мощь Испании, во время правления Филиппа, как и в предыдущие два столетия, страна была отдалена от основных европейских магистралей. Переписка средневековых купцов велась в основном со средиземноморскими портами (особенно с Барселоной), а не с кастильскими внутренними районами. Растущая мощь Севильи, как и Лиссабона, была ориентирована на Атлантический океан, а не на основные европейские торговые пути. Когда Филипп выбрал Мадрид в качестве основной базы своих операций, это потребовало значительных изменений в почтовой инфраструктуре. В 1560 году между Мадридом и Брюсселем было открыто новое почтовое сообщение. Оно проходило через Бургос и Лесперон, а затем во Франции через Пуатье, Орлеан и Париж. Когда король переехал в резиденцию, центральная администрация оставалась в Мад-риде. Документы ему доставляли с ежедневным курьером. Создание обычной почты привело к значительному увеличению объема отправлений и соразмерно снижению стоимости; но это также означало, что большая часть рутинных дипломатических перевозок доходила до Мад-рида по незащищенным маршрутам. Это, а также обычные опасности почтовой связи побудили испанских дипломатов принять разумную практику отправки дубликатов важных депеш. 15 августа 1592 года королевский посол в Савойе написал ему: