Эндрю Петтигри - Изобретение новостей. Как мир узнал о самом себе

Особенно сильно пострадали те города, которые лежали вдоль дороги на север. Во время восстания на севере в 1536 году мэры Хантингдона, Стэмфорда и Линкольна были обязаны назначить «человека, хорошо сидящего в седле», который будет днем и ночью доставлять письма от короля и Тайного совета. К сожалению, муниципальным властям было трудно содержать почтовые отделения. В 1568 году королева Елизавета приказала уволить всех местных почтмейстеров, не готовых работать за половину своей нынешней заработной платы. Попытка перенять некоторые континентальные обычаи — например, указание на письмах времени отправления и прибытия на промежуточных этапах пути и другие призывы к поспешности — увенчалась успехом лишь ненадолго. Несмотря на надпись о срочности «Ценой жизни и смерти» на посылке, письмо до Кале все же доставлялось девять дней, на что жаловался в 1548 году довольно вспыльчивый лорд Уортон. Использование знака виселицы для обозначения срочности также имело неприятные последствия, когда казначей северного гарнизона, явно неверно восприняв его значение, обиделся и написал злобное письмо протеста [428] Там же, с. 142. .

8.1. Почтальон в одной из первых немецких газет

Королевская казна была согласна покрывать расходы только на магистральных дорогах к проливу в Дувре и в Шотландию. В период военных действий были установлены почтовые реле в Холихеде или Милфорд-Хейвене (то есть в сторону Ирландии) и в Плимуте. В остальном рассылка официальной почты работала так же, как в Средневековье — королевские посыльные относили приказы шерифам графств, которые брали на себя ответственность за их распространение на местном уровне.

Почтовые системы Франции и Англии также отличались от имперской системы тем, что правительство оплачивало лишь пересылку служебной корреспонденции. Это означало, что частные или коммерческие клиенты должны были найти другой способ. Наиболее развитая и эффективная частная почтовая система была создана сообществом иностранных купцов в Лондоне — Merchant Strangers («Зарубежные торговцы»). Она связывала английскую столицу с имперской почтовой сетью, а также с маршрутом через Руан и Париж во Франции. Из Лондона торговая почтовая служба также доставляла письма в английские порты: в Плимут и Эксетер в Западной Англии, в Норвич, Колчестер и Харвич в Восточной Англии.

Итальянская семья Корсини, основавшая почтовую базу в Лондоне во время правления Елизаветы, установила на удивление довольно регулярное сообщение как с прибрежными городами, так и с заграницей [429] Philip Beale, Adrian Almond and Mike Scott Archer, The Corsini Letters (Stroud: Amberley, 2011). . Объем корреспонденции позволял удерживать фиксированные ставки, также английские торговцы могли рассчитывать на регулярное движение судов между Лондоном и своими основными зарубежными рынками. Частным лицам, не состоящим в этих двух ассоциациях, было гораздо труднее и дороже обеспечить безопасное сообщение.

В этом и заключалась основная проблема королевской почтовой службы. Лишенные этого дополнительного заработка, почтмейстеры королевской почты не спешили вкладывать средства в улучшение системы. Таким образом, на протяжении большей части XVI века Франция и Англия оставались практически вне европейской почтовой сети. Как следствие, предоставление новостей для этих мест всегда требовало больших усилий, а также использования торговых сообщений. В этом отношении решающую роль сыграл коммерческий мегаполис Лион, стратегически расположенный на полпути между Парижем и торговыми регионами Германии. Интенсивность товарооборота между Антверпеном и Лондоном способствовала ускорению сообщения через Ла-Манш, однако и тут вмешалось государство, установив более строгий контроль над иностранными торговыми почтовыми службами в последние десятилетия XVI века.

Серьезным недостатком имперской почтовой системы было то, что она не была предусмотрена для немецких городов. Надо признать, что отчасти это произошло по их собственному выбору. Немецкие города очень долго боролись за независимость и крайне неохотно допускали Габсбургов на свою территорию [430] Behringer, Thurn und Taxis, pp. 49–50. . Более того, они отказывались открывать городские ворота в ночное время. Немаловажным было и то, что во время Реформации большинство имперских городов исповедовали протестантизм. Императорская почта была же во многом католическим учреждением. В результате единственным имперским городом, входившим в почтовую сеть Габсбургов, был Аугсбург. Шпейер, хотя и находился на стратегическом маршруте, отказался принять почтовое отделение. Даже великолепное новое почтовое отделение в Аугсбурге в 1549 году было построено за пределами городских стен. Немецкие почтовые станции, помимо Аугсбурга, были размещены в относительно небольших поселениях.

Торговые сообщества немецких городов стали основными жертвами этой идеологической чистоты. Фуггер и Вельсер из Аугсбурга смогли в полной мере пользоваться услугами почтовой службы, на самом деле система агентов Фуггера, которая достигла наивысшего уровня развития за эти годы, была практически немыслима без их доступа к имперской почте [431] Wolfgang Behringer, ‘Fugger und Taxis. Der Anteil Augsburger Kaufleute an der Entstehung des europaischen Kommunikationssystems’, in Johannes Burkhardt (ed.), Augsburger Handelshauser im Wandel des historischen Urteils (Berlin: Akademie Verlag, 1996), pp. 24–48. . Помимо значительных сумм за отправку корреспонденции, в счетах Фуггера также фигурируют щедрые подарки почтмейстером, с которыми они были в дружеских отношениях [432] Hans and Marx Fugger stood godfather to Octavia von Taxis in 1572, and Hans Fugger acted as executor for the Augsburg postmaster Seraphin in 1582. Behringer, ‘Fugger und Taxis’, in Burkhardt (ed.), Augsburger Handelshauser, pp. 241-8. . В других городах Германии торговцам приходилось везти корреспонденцию до ближайшей императорской почтовой станции. В случае Франкфурта это был бы Райнхаузен, находящийся на расстоянии более 120 километров. Это было серьезной проблемой как для немецких городов, так и для европейской международной торговой системы. Более того, это даже сказалось на политической жизни Германии. Шпейер и Аугсбург все чаще выбирались для заседаний императорского сейма именно потому, что они были близки к основным почтовым маршрутам.

В 1889 году рабочие, расчищающие административное здание во Франкфурте, сделали замечательное открытие. В скромном мешке был спрятан большой тайник с письмами, написанными триста лет назад, в 1585 году: всего в мешке было 272 почтовых отправления. Оказалось, что это остатки двух или более почтовых мешков императорской почты. Где-то к северу от Райнхаузена почта была перехвачена. Самые политически важные письма были уничтожены, а остальные, обычные деловые и семейные, выброшены. Сложенные в пачку и хранящиеся в углу какого-то офиса, они каким-то образом пережили следующие триста лет, чтобы стать безмолвным свидетелем почтовой системы конца XVI века, ее жизнеспособности и опасностей [433] Von Sautter, ‘Auffindung einer grossen Anzahl verschlossener Briefe aus dem Jahre 1585’, Archiv fur Post und Telegraphie, 4 (1909), pp. 97-115. .