Александр Бушков - Тайны Сибири. Земля холодов и необъяснимых загадок

В описании столетий, предшествующих официальной дате создания Русского государства, в самых пренебрежительных выражениях не стеснялись ни иностранные, ни русские историки. Немецкий ученый, почетный иностранный член Санкт-Петербургской академии наук, один из авторов легенды о призвании варягов, А. Шлецер (1735–1809) недрогнувшей рукой выводил: «Повсюду царствует ужасная пустота в средней и северной России. Нигде не видно ни малейшего следа городов, которые ныне украшают Россию. Нигде нет никакого достопамятного имени, которое бы духу историка представило превосходные картины прошедшего. Где теперь прекрасные поля восхищают око удивленного путешественника, там прежде всего были одни темные леса и топкие болота. Где теперь просвещенные люди соединились в мирные общества, там жили прежде всего дикие звери и полудикие люди».

Вот так, простенько и со вкусом – «полудикие». Чуть ли не пещерные троглодиты. Правда, здесь нет ничего общего с той вековой ненавистью немцев к славянам, которая в конце концов превратилась в нацистскую теорию об «унтерменшах» – русских недочеловеках. Иные наши земляки были не лучше…

В первую очередь «историк» Н. М. Карамзин. Я не случайно заключил это слово в кавычки. Хотя Карамзин и получил в свое время звание императорского историографа, профессионального исторического образования у него не было (хотя таковое уже существовало в его времена). У него вообще не было высшего образования. Всего-навсего окончил в Москве курс в «заведении профессора Шадена», соответствующем дореволюционной гимназии (с большой натяжкой) или нынешней средней школе. Был зачислен в гвардейский Преображенский полк, но вскоре, будучи девятнадцатилетним, вышел в отставку и никогда, нигде больше не служил – был богат.

Богатые русские баре убивали время, как могли, в соответствии со своими духовными и культурными запросами, порой пребывавшими ниже плинтуса. Кто-то занимался полезным делом, как А. Т. Болотов, которого считают основателем русской агрономической науки. Кто-то устраивал в имении типографию и печатал в роскошнейшем оформлении свои жуткие графоманские вирши. Кто-то заводил театры с крепостными актерами. Персонажи вовсе уж бездуховные занимались исключительно картежной игрой, устройством роскошных пиров или гаремами из крепостных девок.

Карамзин духовные и культурные запросы как раз имел. Он издавал несколько журналов, занимался переводами с иностранных языков, а потом взялся за написание двенадцатитомной «Истории государства Российского».

Увы, это сочинение, пусть в свое время и прогремевшее, было написано скорее с точки зрения автора душещипательных бульварных романов, чем историка. Именно Карамзин натолкал в русскую историю немало «баснословий» (как выражался по другому поводу М. В. Ломоносов) и «черных легенд», искажавших как историческую правду, так и деятельность иных выдающихся фигур русской истории (именно он превратил Ивана Грозного в сущего голливудского монстра, грызущего по ночам человеческие кости). Дело отнюдь не в моих личных симпатиях и антипатиях. Когда русская историческая наука достаточно развилась, отношение к почитавшемуся некогда Карамзину уже больше ста лет назад, как бы поделикатнее выразиться, несколько изменилось. Энциклопедический словарь Павленкова 1913 года меланхолически констатирует: «Особенно прославился «Историей государства Российского», доведенной до 1611 года (12 томов), И ПОЧТИ УТРАТИВШЕЙ НЫНЕ ВСЯКОЕ ЗНАЧЕНИЕ (выделено мной. – А. Б .)». Так что, как говорил герой одного отличного фильма, «Заметьте, Костик, не я это предложил!»…

Карамзин ничем не уступает Шлецеру в поношении праславянских «троглодитов»: «Сия великая часть Европы и Азии, именуемая ныне Россиею, в умеренных ее климатах была искони обитаема, но дикими, во глубину невежества погруженными народами, которые не ознаменовали бытия своего никакими собственными историческими памятниками».

Между прочим, это написано про те времена, когда мнимые «дикари» часто вторгались на Балканы, держали в постоянном страхе «высокоцивилизованные» государства – как Восточную Римскую империю, так и Западную. (Вообще-то название «Восточная Римская империя – чистейшей воды выдумка историков. Сами жители именовали ее исключительно Византией или Ромеей, а себя – ромеями.) И насчет отсутствия исторических памятников Карамзин малость совравши. От тех времен, которые он полагает «дикими», осталось немало письменных памятников, начертанных древнеславянскими рунами. Правда, отношение к ним у нынешних историков прохладное, и публиковать полные расшифровки они не спешат, отделываясь обтекаемыми фразочками вроде «Содержание надписей расширяет наши представления о древней истории». Есть подозрение, что так происходит оттого, что в рунических текстах есть некая неудобная информация, противоречащая сложившейся официозной версии истории…

Но не будем отвлекаться. Существует старинное русское сочинение, отодвигающее историю славян в более древние (и даже очень древние) времена. Спешу успокоить борцов со «лженаукой»: автор вовсе не имеет в виду пресловутую нашумевшую «Велесову книгу». Поскольку попросту не верит в ее подлинность (как и в подлинность «Слова о полку Игореве») по одной-единственной, но весьма веской причине – и «Велесова книга», и «Слово» существовали в одном-единственном экземпляре и пропали неизвестно куда, оставив только «очевидцев», которые били себя в грудь и клялись, что видели бесценные литературные памятники собственными глазами, а это выглядит как-то неубедительно. Тем более что во вполне благонамеренной, официозной, «правильной» исторической науке давно сложилось убеждение: единичность старинной рукописи дает девяносто девять шансов из ста, что мы имеем дело с подделкой (правда, в случае со «Словом» историки с наивным цинизмом отступают от своих собственных установок, но такие уж они загадочные зверюшки…).

Речь пойдет о сочинении под названием «Сказание о Словене и Русе и городе Словенске», получившем широкое распространение в XVII веке (известно более ста списков). Там рассказывается, что предки-праотцы русских (и вообще славян) после долгих странствий по миру осели наконец на берегах Волхова и озера Ильмень, основали города Словенск и Старую Руссу в середине III тысячелетия до Рождества Христова. И начали оттуда ходить в успешные военные походы, как пишется, «в египетские и другие варварские страны», где наводили «великий страх».

Есть основания предполагать, что термин «египетские» означает попросту «далекие» – как некогда «Индией» называли всевозможные дальние страны, не имевшие никакого отношения к реальной Индии. С другой стороны, в истории Египта есть упоминания о вторгавшихся завоевателях, которых современные историки не могут идентифицировать ни с одним известным им народом (славяне не берутся в расчет, потому что в те далекие времена им «не полагалось» существовать). А древнегреческий «отец истории» Геродот преспокойно писал, что один из египетских фараонов вторгался в Европу, где воевал с фракийцами и скифами. Фракийцы, по наиболее распространенной версии, предки некоторых балканских народов. Скифов некоторые считают предками славян. Впрочем, «скифами» частенько именовали в не такие уж далекие от нас времена и славян, и конкретно русских.