Наталья Самарина - Любовь пирата [litres самиздат]

Солнце садилось за горизонт. Туда, где голубая прозрачная линия небосвода соприкасалась с лазурной гладью океана. Яркое светило медленно погружало лучи в толщу воды и казалось, освещало весь подводный мир до самых глубин. Огромные водоросли, тянущиеся от дна до поверхности моря, в солнечных лучах казались фантастическими созданиями с длинными, извивающимися, тонкими руками, которые были готовы захватить в плен любого, кто попадёт в их царство. Мириады рыб сновали в толще воды, как будто несчетное количество звёзд, летящих по ночному, освещенному ликом луны, небу.

А на поверхности океана качался огромный двухпалубный фрегат, из бортов которого выглядывали жерла пушек, начищенные до блеска, готовые в любой момент изрыгнуть смертоносное пламя на неприятеля или жертву, или соперника или… ну уж на кого придётся.

На грот-мачте под порывами лёгкого ветра, трепетало чёрное полотнище, на котором был изображен пират со шпагой в руках. Он стоял на двух черепах, которые изображали символы двух губернаторов – Мартиники и Барбадоса. С ними у капитана корабля давняя смертельная вражда. Правда, один из них давно уже вздернут на нок-рее. И его тело скормлено чайкам и рыбам. Бартоломью Робертс или как его еще называли на Карибах – Черный Барт, никогда слов на ветер не бросал.

Да, это был его фрегат "Королевская Удача", который он очень любил. Это его детище, его добыча, его удача и его самый лучший и надёжный друг, если можно так сказать о корабле. Фрегат стоял на ночном рейде посреди океана и мерно покачивался на волнах. Команда отдыхала после тяжёлого дня. Сегодня им сопутствовала та самая Удача. Корсарская Удача. Они захватили богатый испанский корабль, на котором было столько золота и камешков, что если бы Бартоломью не держал свою команду в твёрдых, а порой и очень безжалостных руках, они бы перерезали друг другу глотки в течение нескольких минут. Но этого не случилось. Корабль захватили, ограбили и сожгли дотла, насколько это возможно посреди океана. Победу праздновали громкими залпами из всех орудий и обильным ужином с безалкогольным пуншем. Капитан установил на корабле жёсткие правила – не терпел пьянства, азартных игр, драк, женщин. Все это доступно только на берегу. Сам примерный и набожный христианин, в минуты отдыха от битв и грабежей, усердно молился о здравии и благополучии команды и корабля.

Был как-то случай. В одном из сражений, к ним на корабль попал с захваченного судна мальчишка-испанец. Просто огонь парень. Бесстрашный, ловкий, изворотливый, отлично разбирался в навигации. Не хуже самого капитана. Бартоломью очень любил его, как младшего брата. Звали его Хуан. Но у него был один минус – любил выпить и побузить. И однажды, вернувшись с берега в самом отвратительном виде, затеял драку с вахтенным, который не пускал его на корабль. Но Хуану было море по колено. Он сбросил не пускавшего его флибустьера за борт, а сам продолжал задирать остальных, что и спровоцировало драку. Бартоломью в это время находился в своей каюте и читал Библию. Услышав возню и громкие крики, он выскочил на палубу и дважды выстрелил в первых, попавшихся ему под руку. Это охладило пыл дерущихся, и они остановились. Зачинщик все не унимался.

– Схватить его, связать руки за спиной и завязать глаза, – сказал ровным голосом капитан. Его приказание было исполнено в точности и незамедлительно.

– Рею за борт, – продолжал капитан.

Только сейчас до опьяненного, одурманенного ромом мозга Хуана, дошёл

смысл приказаний капитана. Он упал на колени перед командой и стал молить о пощаде. Но Бартоломью был неумолим. Правила одинаковы для всех.

За борт выдвинули длинную доску и на неё поставили провинившегося испанца. Изрыгая поток самой отборной ругани, он начал движение:

– Шелудивые псы, греметь вам в вечности якорями. Мачту всем в зад, триста акул вам…

Пробуя каждый шаг и стараясь удержать равновесие, Хуан двигался с ловкостью обезьяны. Но чем ближе он подходил к концу доски, тем больше она раскачивалась, и тем труднее было держать равновесие. Сердце в груди Хуана бешено колотилось и до боли рвало мышцы. К горлу подкатывал противный комок тошноты и страха. Хмель начисто выветрился из головы испанца. Ещё шаг, ещё, ещё… доска раскачивалась сильнее и сильнее. Ещё один шаг… и молодой флибустьер полетел вниз головой. Через несколько секунд море приняло его в свои вечные объятья. На палубе стояла мертвая тишина. Голос капитана прозвучал, как удар плетью:

– Так будет с каждым, кто позволит себе нарушить "Кодекс".

Бартоломью резко повернулся на каблуках и ушёл в свою каюту.

А что же случилось с пассажирами захваченного судна?

У Бартоломью было правило – пленных не брать. И он следовал ему неукоснительно и последовательно. Не давал поблажек ни себе, ни команде. Но не в этот раз…

Среди пассажиров сожженного корабля была молоденькая, тоненькая, как стебелек, девушка, с нежным личиком и белоснежной кожей. Овал лица был чётким и правильным, к подбородку приобретал форму сердечка, что делало ее черты ещё более утонченными. Белокурые, вьющиеся волосы обрамляли милое личико, и казалось, что перед тобой ангел небесный, который опустился на корабль, чтобы сохранить его от неудач и потерь. Весь ее вид просто заворожил жестокого корсара, а его набожная душа увидела в ней того самого Ангела-хранителя, которого он видел во снах. Бартоломью, впервые, в жизни почувствовал волнение и трепет при виде этого юного существа. И, не взирая, на то, что никогда не позволял женщине ступить на судно, в этот раз правило было нарушено.

Девушку звали Анна. Также как и его мать, которую он очень любил и всегда вспоминал, когда ему было хорошо, и в нем начинал просыпаться человек, а не жестокий и кровожадный пират. Но случалось это крайне редко.

Мать привила ему любовь к музыке, научила утонченным манерам, этикету, правильной и грамотной речи. Именно, её стараниями из него получился образованный и воспитанный, человек. Хотя нельзя сказать, что их семья жила в достатке.

Бартоломью привёл Анну в свою каюту и оставил, чтобы она могла спокойно переодеться и отогреться. Девушка была напугана близким присутствием жестокого корсара, и её трясло от страха.

– Не бойся меня, – сказал он.

– Я не сделаю тебе ничего плохого и не допущу, чтобы это сделал кто-нибудь другой.

Я – капитан этого корабля.

Девушка недоверчиво, со страхом посмотрела на красавца-пирата. И увидела, как в его глазах появились тёплые огоньки, кончики его губ чуть вздернулись в лёгкой, нежной улыбке. Она тоже попыталась улыбнуться, но в тоже мгновение лицо Бартоломью стало непроницаемым и холодным. В нем боролись два человека – кровожадный пират и мужчина, влюбленный впервые, искренне и нежно.