Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

– Рад слышать. Что же до наших дел… Полагаю, мона Махнгафасс хотела бы знать, как поживает ее сужэн, господин Ботно?

– Пожалуй, – ответила Маргарита, расправившись с первым пирожным и принимаясь за второе: она решила отомстить за Филиппа и съесть не менее шести штук.

– Господин Оливи Ботно недавно получил дозволение на нотариальное дело, уже заказал именную печать, но на следующий день грамота была отозвана самым странным образом. И по сей день мы не можем получить это дозволение, как и удовлетворяющий меня ответ о причине отказа.

Маргарита пожала плечами, говоря, что она ни при чем и ничего не знает (зато не лгу, что нисколечко не огорчена!). С невинным лицом девушка доела второе пирожное – желтое желейное полушарие, дрожавшее на марципановом коржике, и взяла новое – песочное колечко.

– Мы выражаем свое сочувствие, – ответила за Маргариту Марлена.

– Господин Совиннак интересовался прошлым моны Махнгафасс, – не сдавался Гиор. – И, конечно, мне известно немного о вашем знакомстве… Я подразумеваю знакомство моны Маргариты и господина Совиннака. Я не буду неучтив, если поинтересуюсь подробностями, мона Маргарита?

– Господин Совиннак – добрый друг нашей семьи, господин Себесро, – опять ответила Марлена за сестру, жевавшую и ронявшую крошки на столик. – Это все подробности знакомства господина Совиннака и моны Махнгафасс.

– Прошу меня извинить, я не хотел показаться грубым и не в меру любопытным. Еще мятной воды, мона Маргарита?

Маргарита благодарно улыбнулась и, пока он наполнял ее бокал, взяла четвертое пирожное, желейное. Гиор успел задать вопрос прежде, чем она надкусила сладость:

– Возможно ли такое, мона Махнгафасс, что какие-то ваши слова могли повлиять на решение градоначальника Совиннака?

– Не думаю, – ответила Маргарита, подхватывая тон беседы. – Вроде господин Совиннак и правда поминал про господина Оливи Ботно и его неурядицы. Возможно, господин Совиннак из теплых чуйств к господам Шотно и их дому, хотел бы помочь, но я сказала, чтобы он поступал так, как считает благим для нашего города.

Радуясь, что вывернулась и не соврала, Маргарита быстро расправилась с четвертым пирожным и, еще рассасывая во рту скользкий шарик персикового вкуса, взяла ракушку с кремом.

– И как поживает господин Оливи Ботно? – спросила она, желая, чтобы разговор прервался не ранее, чем она сможет скушать шестое пирожное. – Всё с вами живет?

– Да, в доме напротив, в том, что с зеленой дверью, – невозмутимо ответил Гиор. – Сестрице необходимо внимание матери, к какому она привыкла. Да и перемена обстановки тоже ей повредит. Впрочем, я это уже говорил. Не помните ли, мона Махнгафасс?

Маргарита подняла на Гиора свои прекрасные зеленые глазищи, понимая, что он старается уязвить ее, напоминая об увиденном им в коридоре дома Ботно.

– Не очень хорошо, – настороженно ответила она. – Я ведь тогда у стола прислуживала и всё вниманье занимала заботой о тарелках гостей.

– Не всё свое внимание и заботу, насколько я помню, любезная сужэнна, вы отдавали тарелкам.

Пригубив шапочку крема, Маргарита на мгновение застыла с полуоткрытым ртом – Гиору всё же удалось ее задеть, но она вспомнила, что ей говорил брат Амадей про обиду: что может не обижаться, если не хочет, – и справилась с собой.

– Прошу простить, если я тогда не угодила гостям, – уже спокойно ответила девушка, опуская руку со сладостью. – Я… была всея в смущении, ведь прислуживала в первый раз за столом… и в последний в доме Ботно… Возможно ли такое, господин Себесро, что какие-то ваши слова могли повлиять на решение моего дяди? Разрешить мне пойти замуж за Иама. Я вам так благодарна!.. Ну а как поживает господин Оливи Ботно? Вы на него никак не наобрадуваетесь, да?

И, довольная собой, она расправилась с пятым пирожным, а Гиор смотрел на нее с легким интересом в черных, удлиненных глазах. Маргарита невинно улыбнулась ему и, хлопнув пару раз ресницами, отвела взгляд к вазе, раздумывая: не пора ли остановиться, ведь ее уже подташнивало от приторных и жирных сладостей. Но, решив упорствовать в мести, она взяла шестое лакомство, маленькое песочное колечко с толстым слоем сахарной глазури. Марлена, недоумевая, выразительно глянула на сестру.

– Еще мятной воды? – любезно предложил Гиор, которого, казалось, ничто не могло пронять.

«Эх, Филли, дело было не в пирожных, а в твоем меридианском», – подумала Маргарита, соглашаясь на еще один бокал и уплетая сладость.

– У господина Ботно всё чудесно, – безразлично произнес Гиор. – Он спускает приданое моей сестрицы и не думает искать другой источник доходов.

Не подавая вида, Маргарита торжествовала.

– Я вынужден просить оказать мне услугу, мона Махнгафасс и госпожа Шотно, – продолжил Гиор. – Я не прошу содействовать положительному решению вопроса господина Оливи Ботно. Ни в коем случае… Но если бы вы дали мне знать: в чем же причина такого решения градоначальника, то я это не забыл бы и по возможности отплатил бы равноценной услугой.

Маргарита тем временем, немного поразмыслив и тихонько вздохнув, взяла седьмое пирожное. Тогда на нее посмотрела не только Марлена, но и Гиор Себесро – Филипп был отомщен.

«Так тебе! – злорадно думала Маргарита. – Для покупателей и шести не жалел, а для Филиппа пяти пирожных было много?! Вот возьму и восьмое скушаю!»

– Я передам супругу, – ответила Марлена, тревожно наблюдая за женой брата и ее неожиданным голодом. – Возможно, он сможет помочь. Но я ничего не обещаю… Бескорыстие – это основа дружеской связи господина Шотно и господина Совиннака.

– Без сомнения, – улыбнулся Гиор Себесро так бесчувственно, что его лошадиное лицо не изменило выражения. – Вернемся к делам? Платье винного цвета стоит один альдриан. Обычно в первый раз я сбрасываю цену и, так как мы одна семья… Отдам вам его за половину. Платье цвета осенней листвы вместе со всеми дополнениями я отдаю за столько же – за половину золотой монеты. Вы не переменили свой выбор?

– Нет, господин Себесро, – ответила Маргарита, косясь на вазу с пирожными и думая: осилит ли она восьмое. Гиор стер маску безразличия – он переводил удивленные глаза от красивой сладкоежки до вазы на столе и обратно. Но девушка решила, что с нее хватит: ее уже серьезно тошнило и от пирожных, и от хозяина суконной палаты.

– Если желаете, угощайтесь еще, – предложил Гиор. – Вам, как мне показалось, полюбились эти сласти.

– Да, крайне лакомо было… – ответила Маргарита, раздосадованная радушием суконщика. – Но переедать излишне, – улыбнулась девушка вазе и попрощалась с пирожными навсегда: более она не надеялась на подобное угощение ни в лавке, ни в доме Себесро. – Очень вас благодарю.