Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

– Не мешшшайся, – прошипел он Маргарите. – Пусть несут его в дом и кладут на скамью в гостиной. О Марлене я позабочусь сам.

И он потащил упирающуюся жену в дом. Ее чепец упал на землю, ангельские волосы растрепались от борьбы с мужем, лицо Меридианской Праматери исказила невыразимая боль – ничего подобного еще не удалось создать краской ни одному художнику, хотя изображение подобной картины имелось в каждом храме: боль матери, потерявшей свое единственное дитя, свой смысл жизни, свою надежду…

Дверь за Огю и Марленой захлопнулась. В глубине дома, по мере их удаления, стихал дикий крик, переходивший в вой.

Маргарита подняла белый чепец и подошла к телеге. Ее глаза, хранившие бездонные соленые моря и так легко изливавшиеся слезами, едва увлажнись – и то из-за Марлены. Юная, принарядившаяся вдова взглянула на лицо Иама – ей показалось, что это не он лежит, а искусно выточенная из известняка статуя, какую не до конца докрасили. Его нездоровой, бескровной бледности было страшно касаться. Маргарита так и не решилась дотронуться до тела мужа. Она попросила Раоля закрыть саван и отнести Иама в дом.

А в доме аппетитно пахло печеной птицей – благополучно-мирный запах сытного обеда, на какой никто не приглашал такого гостя, как Смерть. Оставив тело Иама на скамье, Маргарита и Раоль Роннак прошли в кухню. Там девушка подняла крышку со сковороды и проверила прожарку мяса: эта забота наполнила смыслом следующую триаду часа, – что еще делать, Маргарита не представляла. Раоль сел за стол для готовки, сам налил себе чашку крепкой апельсиновой наливки и разом осушил ее.

– Как это случилось? – спросила Маргарита, опускаясь на табурет по другую сторону стола от Раоля. – Это он его убил? Лодэтский Дьявол?

– Нет, – помотал головой Раоль. – Иама убили, когда он уж домой собрался – последний вечер гулял в Нонанданне. Мы в пивной были… Иам по нужде за дом пошел… – налил себе Раоль новую чашку наливки. – Его нашли мертвым спустя минут девять… У него сзади на шее рана, около черепа, в выемке. Маленькая… Словно шилом кололи. «Санделианский поцелуй» называется… Черт его знает, кто убил: Иам со многими в городе поругался. Может, даже женщина убила… Да кто ж теперь знает…

Маргарита молчала. Раоль тем временем допил чашку наливки и продолжил рассказ:

– А тот бой… Иам – истинный герой! Был… Войско отправили Тронт освобождать, раз враг не нападает. Думали, сперва их лагеря́ в долине разобьем, а потом крепость осадим. Мы вышли вперед тремя баталиями – сто на сто копий по три раза – больше на той долине не помещалось. Наша тяжелая баталия первой выстроилась. Задача: принять атаку, после отступить. За нами – арбалетчики, рыцари и пехотное подкрепление. Если стрелять в нас будут – прикрываемся щитами, если тяжелая конница на нас пойдет – строим вал из щитов и копий, затем уступаем место арбалетчикам. Всё казалось просто… Вдруг, едва мы полдолины прошли и крепость вдали замаячила, такое началось – словами не описать. Я только и помню, как кузнечики трещат, ветерок в лицо дует, вроде даже птички поют – ничто беды не предвещает, а через миг как засвистело да загрохотало всё вокруг, будто сам Дьявол со своими демонами из Ада полез. Сверху, со склонов, огонь полетел, и покатились валуны. Ага, прикройся тут щитами! Трава загорелась – всё смешалось. Арбалетчики за спины рыцарей отступили, куда стрелять не знают. Тут враг, увидав разбитый строй, пошел конницей на нашу конницу. Тогда и появился Лодэтский Дьявол среди других рыцарей… Говорили, этот черный демон наших рыцарей на меч играючи поднимал, протыкал доспех насквозь… А на нас их пехота из лагере́й двинулась. Я лишь про свою баталию скажу: мы промеж их конницы и их пехоты угодили – хуже не придумаешь. И всё же нас много еще оставалось. Мы собрались вместе, построились как надо, приготовились к рукопашной, так нас из органов сперва, затем пулями, затем болтами, а затем всё повторяется, – ловко у них выходит – нас, как траву, косит, щиты ядрами срубает, от копья толку никакого. Они же быстро приближаются. Ротный крикнул отступать – мы все по стронам врассыпную. Поодиночке многих тотчас зарезали – лишь крики и слышны в дыму были. А нам с Иамом повезло скрыться… Да куда идти-то? Мглы от горящей травы столько нагнало, что ни черта не видать! Едва мы с Иамом обрадовались, что уцелели, крадемся куда-то, сами не знаем куда, прислушиваемся… А вокруг тела наших, в желтых тряпках, красных от крови. Кто-то валуном придавлен, кто-то без башки, кто-то с разорванной грудью… еще трепыхается, но ничего не соображает… Вдруг слышим лодэтскую речь. Лодэтчане без нарамников воюют, как варвары, кто-то даже с голой грудью идет в бой. И у них тоже ружья были, но в основном топоры, копья, палицы, мечи и цепи с гирями, – орудуют ими мастерски, добивают всех, кто живой. Никого не берут в плен и не щадят… Мы с Иамом завалили себя телами мертвых и обманули варваров – те прошли мимо нас. Потом кони по нам проехали, а мы так и лежали – и верно сделали… Слава Богу, сумерки настали и дым унялся. Огляделись мы с Иамом: везде покойники. Мы сняли нарамники, решили по склонам к нашим из долины выйти. Совсем недалеко отошли, на пригорок, – и тут Лодэтского Дьявола видим вдали, а с ним еще всадников двести. Все по сторонам разъехались, у всех факелы в руках. Хорошо их было видно: точки по долине мечутся, прочесывают, своих раненых ищут. А Лодэтский Дьявол на нас с Иамом идет. Один. Его жуткие черные доспехи ни с какими другими не перепутаешь. Так Иам схватил чье-то сломанное копье и говорит: «Может, сам погибну, но его с собой заберу!» И бросил дротик в него, а тот, защищаясь, руку поднял – так то сломанное копье ему в подмышку угодило… И, видать, глубоко – он сразу наутек: впотьмах подумал, что нас много, а не двое… Бежал, то есть скакал прочь со всей мочи, как заяц, этот Лодэтский Дьявол! Вот так Иам обратил вспять сию нечистую силу. Один пехотинец! Иаму вознаграждение дали за отличие в той битве – лишних шесть регнов… Погулять на них решили – и тут! Не задержись Иам на день из-за этой пьянки, то живехонек бы, небось, был. Уму непостижимо! Пережить ад и самого Лодэтского Дьявола, да погибнуть за пивной, пока нужду справляешь. В разум не входит…

– А что за боевое ранение было у Иама?

– Дрянь какая-то мелкая сзади в ногу попала и застряла, – ответил Раоль, допивая уже третью чашку наливки. – Иам думал, что легкая ранка, не жаловался, не ныл, хоть и хромал… У Иама еще кираса была смята из-за того, что конь по нему потоптался, когда мы мертвыми притворялись, а он – ни звука… Ну вот… всё как бы… – тоскливо посмотрел усатый пехотинец на пустую бутыль. – Что еще сказать-то? Не зря битва была, мы ныне увидали, как они воюют, и придумаем, как ответить. А подвиг Иама всех окрылил. Дух поднял в войске… Были, правда, и те, кто не поверил, да Бог им судья. Монеты вот, – достал он из кошелька мешочек. – Здесь двести семьдесят шесть регнов. Распоряжайтесь, как хотите, – это ваше. На первое время должно хватить… А от властей лучше не пытайтесь получить чего-либо как вдова, а то выяснят, что Иаму восемнадцати не было… Да и не дадут вам всё равно ни монеты: уж больно много вдов и сирот сталось нынче в Лиисеме…