Рина Оре - Гибель Лодэтского Дьявола. Первый том

Третий спуск с холма был из Южной крепости – через укрепленный проезд в рощицу за городской стеной; далее та дорога, петляя среди деревьев, вела к Левернскому лесу, где герцог и его свита частенько развлекали себя соколиной охотой.

Маргарита и Марлена не меньше часа добирались от Западной крепости до Первых ворот, затем еще триаду часа до Восточных ворот замка. Солнце давно скрылось, и девушки шли в темноте, без фонаря, под безлунным, звездным небом. Сначала Маргарите было страшно: да, шли они безопасной дорогой, но она впервые за много лет оказалась после заката на улице. Потом, поднимаясь на холм, она так устала, что сил бояться уже не осталось. Погруженная в свои думы Марлена не заговаривала со своей новой сестрой. Маргарита тоже помалкивала и пыталась не вскрикивать, когда ее ноги в старых холщевых башмаках на тонкой подошве больно спотыкались об камни. Марлена же ни обо что не запиналась и даже не участила дыхания. Позднее, когда сестра Иама вошла в свой дом, то сняла деревянные сандалии и осталась в чистых сапожках-чулках.

Двухэтажный домик из светлого ракушечника, где жили управитель замка Огю́ Шотно́ и его жена Марлена, находился рядом с восточным входом, у дороги вокруг парка. Он будто нагло втиснулся в живую изгородь из зеленых туй. С фасада виднелся треугольный фронтон с каминной трубой по центру, а от него изгибалась буквой «Г» двускатная черепичная крыша; сбоку приткнулось крыльцо, укрывшееся под солидным резным козырьком. Козырьки также венчали два выступающих коробками окна на первом этаже; заглянуть в них с земли не представлялось возможным – слишком высоко. Единственное оконце на втором этаже сползло с середины фронтона влево, словно желало быть поближе к крыльцу. Позади дома имелся дворик с огородом, обнесенный шпалерами с виноградом, за огородом лежало храмовое кладбище.

Стража на Первых и Восточных воротах замка пропустила девушек без проволочек. Потом Маргарите стало известно, что Марлена угощает гвардейцев фруктами и пирогами по празднествам, из-за чего все они любили эту добрую красавицу. Подходя к домику управителя, Маргарита еще не поняла, почему ее новая сестра перекрестилась у крыльца, но только она увидела кислое лицо Огю Шотно, эта загадка разрешилась.

Маргарита вспомнила слова Иама – «ему будто метлу в задницу по горло всунули» – и улыбнулась (и впрямь похоже на то!). Огю Шотно хотелось назвать не высоким, а длинным. Это был худой, тонкокостный, нервный мужчина тридцати девяти лет с темно-русыми волосами и карими глазами. На хилой шее с выраженным кадыком вертелась большая, сердцевидной формы голова: высокий и широкий лоб с залысинами причудливо контрастировал с острым, кукольным подбородком. Его верхняя губа выпирала над нижней и глубоким желобком будто тянулась к курносому, коротенькому носу. Мысль о том, что внутри Огю Шотно застряла жердь, причинявшая ему муки, появлялась из-за его скошенных и одновременно выпученных «страдальческих» глаз, устремленных вниз кончиков губ и прямой спины.

Огю Шотно, появившийся на свет в месяц Цереры, получил крест из Тщеславия, Гордыни, Воздержания и Кротости. Услужливость по отношению к аристократам сочеталась в нем с болезненным самолюбием, манерность частенько сменялась суетливостью, богобоязненность мирно уживалась с высокомерием, скупостью и насмешничеством. Рождение в восьмиде Смирения наделило его открытостью и легкостью, однако выразились эти качества лишь в том, что Огю Шотно не стеснялся говорить обидные слова в лицо собеседнику. Из-за этого его сторонились даже патриции, впрочем, он сам, презирая третье сословие, особенно «торгашей», избегал такого общества. Что же до второго сословия, то управитель замка состоял в приятельских отношениях с градоначальником Совиннаком. Они не были друзьями, но с годами сблизились: печальный опыт предательств мешал им доверять друг другу до конца. Единственным человеком, которым Огю Шотно искренне дорожил, – это своей женой Марленой. Тем, кого он на дух не выносил, и кто являлся бесконечной болью его разума, стал брат Марлены, Иам Махнгафасс. Именно Огю Шотно устроил Иама в далекой деревне, надеясь меньше видеть нового родственника.

В небольшой передней была лестница на второй этаж, еще пять ступеней справа вели в скромную по размерам, но богато убранную гостиную: светлые стены раскрашивали яркие ковры с цветочным рисунком, на полу пестрела поливная плитка, между двумя большими окнами величаво выгнулся портал камина. Маргарита видела нишу с подвесным водолеем, выпуклое зеркало, два кресла, резной шкафчик, столик, а на нем – стеклянную вазу с цветами, подсвечник, черненый кувшинчик с крышкой. И видела широкую, длинную скамью, покрытую бархатом редкого пурпурно-розового цвета. На скамье, закинув нога на ногу, сидел управитель замка и медленно тянул из посеребренного бокала тутовую наливку. Ядовито-зеленые пятна подушек за его прямой спиной резали глаза, принуждая отвести взгляд. Несмотря на жару, он был одет в две туники и носил на голове тюрбан, хвост которого спускался ему на плечо. Из-за этого головного убора нижняя часть лица управителя казалась еще меньше и острее.

На свою новую сестру Огю Шотно смотрел как на клопа, имеющего наглость появиться в его сказочной обстановке, а Маргарита чувствовала себя замарашкой и нищенкой. Залатанные дырочки на ее платье-мешке сразу кратно выросли, его полотно стало выглядеть хуже, чем половые тряпки в этом доме, башмаки покрылись уже не налетом пыли – слоем глинистой грязи. Неловко пытаясь закрыть одну из штопок ладонью, девушка повернулась к Огю Шотно тем боком, с какого платье выглядело новее.

– Всё, как я и думал! – тем временем изрек тот и пригубил наливку.

– Драгоценный мой супруг, – ласково сказала Марлена, – не сердись… Мы сильно опоздали, но из-за меня. Иам пришел вовремя – это я не могла его отпустить. Не сердись, прошу, на меня.

– Бесценная моя Марлена! – встал Огю со скамьи. – Я не сержусь на тебя, хотя знаю, что ты мне бессовестно лжешь, выгораживая своего братца. Иам никогда не является вовремя! Он думает лишь о себе! Ни о тебе, ни о том, что я и ты голодны. Уже, кстати, час Воздержания! Ночи из-за него опять ждать, чтобы пообедать? А тебе еще и во тьме пришлось возвращаться! Ограбят, надругаются, убьют, – и это забота твоего братца о тебе? Иаму плевать даже на тебя, когда ты это, наконец, поймешь?! Он, как обычно, пиво хлещет, в кости дует и врет всем и вся! Ты с ним побыла – и теперь тоже мне лжешь, – вот его влияние! Чума прямо какая-то… Ничего он у тебя не украл? А то с него не убудет! Давай же – проверь сейчас же кошелек! Ну?!

Марлена молчала и ласково смотрела на мужа небесного цвета очами. Огю Шотно скривил губы, махнул рукой, после манерно повел ладонью в направлении Маргариты, застывшей и вцепившейся, будто в спасительную опору, в свой мешок на плече.