Ольга Роман - Ибо крепка, как смерть, любовь… или В бизоновых травах прерий

– Текамсех, я забыла тебе сказать, что у нас на ранчо скоро праздник, и я жду тебя и остальных друзей моего сына в гости, – пригласила она.

Тот кивнул. Но он почти не слышал ее. Он смотрел на гарцующую лошадь и на хрупкую, легкую фигурку женщины, так легко и беззаботно справляющейся с этим мустангом и удерживавшей его.

– Я понял, миссис, откуда у вашего Натаниэля все его способности и его характер. Он просто истинный сын своей матери, – не удержался он.

– Я не стою такой похвалы, – невольно улыбнулась Мэдди. – Мне его таким даровал Господь.

Она помахала ему рукой и поскакала к себе на ранчо. Зеленая, зеленая трава и синее небо простирались вокруг… Мир, ее мир… Раскрытая книга земли, леса и солнечного света.

Мэдилин вернулась от этих воспоминаний в сегодняшний день. Когда это было? Наверное, несколько лет назад. Сколкз не знал, что с того дня где-то там, на ранчо, в сердце казалось бы кроткой и молчаливой женщины порой вспыхивала к нему такая же лютая и непримиримая ненависть, какая была и у него к Натаниэлю. Слепая ярость и беспощадная боль раненой волчицы, рвущейся порвать и убить за своего детеныша. Мэдилин вспоминала тот день, вспоминала лед и ненависть в глазах маленького индейца, и понимала: это было выше ее сил. В мире не было справедливости, в мире не было любви, мир утопал в ненависти и во зле, но при чем здесь был ее сын? Ее малыш, искренний, непосредственный, добрый Натти. И всегда рядом с ним Сколкз Крылатый Сокол, всегда где-то рядом гибель и опасность.

– Он больше не будет, – донесся до ее слуха беззаботный ответ Натаниэля. – Он сам пообещал Текамсеху. А если и будет, то я ведь все равно должен уметь переносить любую боль или кровь, как если бы был великим воином…

Но у Мэдилин уже была затронута та часть ее души, которая была словно запекшаяся рана. Горячие слезы уже были на глазах, и горячая печаль и горячая ярость – в сердце. Мэдилин отвернулась и посмотрела за окно. Что она видела там, сквозь эту вечернюю дымку? Может быть, бравого мальчишку с капитанскими погонами и весь его путь от Манассаса до Ричмонда и все, что будет потом у него в Миннесоте? Знала ли она, догадывалась ли она сейчас своим тонким чутьем материнского сердца? Нет, конечно же, нет. Она видела лишь спускающийся вечер и великолепие мира. И просто чувствовала свою неизмеримую и горькую скорбь.

Мэдилин спохватилась, и когда повернулась обратно к глубине комнаты, ее глаза уже сияли прежним мягким светом. Это было невозможно, но это была ее тайна, этот всегда сдержанный и спокойный характер. «Обышедше обыдоша мя (враги и страсти), и именем Господним противляхся им» (Пс.117:11).

– Сколкз так Сколкз, – просто сказала она. – С нами Господь…

Натаниэль между тем отыскал свой забытый молитвослов и отправился к себе наверх. Завтра был новый замечательный день, и завтра надо было очень много успеть. Мэдилин невольно вздохнула о нем со смешанным чувством нежной улыбки и щемящей грусти.

«Натаниэль», «дар Божий», ее любимый малыш, ее дорогой и смелый мальчуган со своим боевым характером. Маленький Сын Волка, как иногда называли его дакоты. И сын своего отца Рэндольфа, все значение имени которого составляли ведь два таких звонких и звучных слова: «щит», «волк»… Сквозь дали времен и веков, из поколения в поколение передавалась все одна и та же кровь, все один и тот же пыл гордости, завоеваний и стяжания славы… Вечный круг жизни и смерти. Но почти с самого своего рождения ее Натаниэль уже ведь был не просто поросль своих родителей, но крещенный от воды и Духа. «Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его, иже не от крове, не от похоти плотския, но от Бога родишася» (Ин. 1:12–13) . Только вот понимает ли он сам не внешнюю форму, но саму истину христианства, останется ли и сейчас, и дальше в постоянстве и в повседневной искренности? А помнит ли она? Не забывает ли она сама постоянно?

«Начало Евангелия Иисуса Христа, Сына Божия,

как написано у пророков: вот, Я посылаю Ангела Моего пред лицем Твоим, который приготовит путь Твой пред Тобою.

Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте стези Ему» (Мк.1:1–3). [44] «Что это за путь? Какие это стези? Это – образ мыслей человеческих; это – сердечные чувствования и стремления человеков. Чтоб принять Господа, надо иметь способный для того, благоустроенный образ мыслей; чтобы принять Господа, надо иметь сердечное произволение к тому, надо иметь смиренные чувствования» (Игнатий Брянчанинов. Из «Аскетической проповеди»).

«Прозябает трава, и является зелень, и собирают горные травы.

Овцы – на одежду тебе, и козлы – на покупку поля.

И довольно козьего молока в пищу тебе, в пищу домашним твоим и на продовольствие служанкам твоим» (Притч. 27:25–27).

Наверное, вот так Мэдилин все было просто. Она просто любила прерии. Просто любила, как звонят колокола к праздничной службе. Просто занималась домом, растила детей, пропадала в делах на ранчо. А еще счастье – оно всегда было счастье…

Просто в небо снова и снова вставало рассветное солнце, и снова утренняя роса сияла и переливалась на зеленой траве. «Небеса поведают славу Божию, творение же руку Его возвещает твердь. День дни отрыгает глагол и нощь нощи возвещает разум…»

«О странник земной! взгляни на природу, на эту гостиницу и странноприимницу, в которую ты помещен на кратчайший срок, на срок земной жизни, – взгляни на нее из чистоты ума, образуемой добродетельною жизнию и устранением себя от жизни скотоподобной, – взгляни на обилие благ, которыми ты обставлен! От такого воззрения естественно душа исполняется благодарения Богу. Это совершилось со всеми, созерцавшими природу из настроения, доставляемого христианскою жизнию. Предрек о них Пророк: “Память множества благости Твоея отрыгнут и правдою Твоею возрадуются. Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь всяческих, и щедроты Его на всех делех Его. Да исповедятся Тебе, Господи, вся дела Твоя, и преподобнии Твои да благословят Тя” (Пс. 144:7–10)» [45] Игнатий Брянчанинов. .

Это была жизнь, ее счастливая и радостная жизнь – раскрытая книга бизоновых трав прерий и снова и снова раскрываемая в руках книга Святого Евангелия. «Страннику земному на трудном пути его, чтобы он не заблудился, воспевается духовная песнь. Содержание ее: “ Воля Божия, святейшие заповеди и веления Божии”» [46] Игнатий Брянчанинов. .

Но иногда все вставало перед глазами, и она понимала, что устала… Хотелось легче, хотелось проще… А еще ведь хотелось самого главного – не переживать за сына… И чтобы никогда не пришлось отдать бы его на закланию этому миру, чего ты ведь никогда не знаешь, как все будет и какими судьбами… Как сейчас этот случай со Сколкзом. Нет-нет, но что-нибудь да и становилось всегда в жизни той соломинкой, которая переломила спину верблюда в известной пословице.